Часть 4. Победное шествие зверя от земли. Разрушение (продолжение)

XIX век в планах звериного дуумвирата значился как масштабный DrangnachOsten – к сокрушению лежащих на Востоке Империй, имеющих на своих знаменах Крест. Всё больше дано-иллюминатская элита прибегала в этом сражении к использованию не только кинжала подпольной масонской церкви, но и прямого меча захваченных ею буржуазных национальных колониальных псевдомонархических республик: Великобритании, Голландии и колеблющейся Франции, к которым присоединялись ресурсы неизменно «нейтральных» старых протестантских вотчин талмудистов-данитов – Дании, Швеции, Швейцарии, пожинавших отселе вместе с первыми и США плоды чужих сражений.

Низвержению империй изрядно способствовало и духовное состояние Центральной и Восточной Европы, которую поглощали волны масонского «просвещения», тайфуном накатывавшие со стороны Великобритании и Франции в виде материалистического позитивизма и сопутствующего оккультизма. В Пруссии материализм выкристаллизовывался в капиталистический национализм с культом техники и военной мощи, в Австрии – в лютый утилитаризм и культ сладострастия, символом которых стали, соответственно, экономическая школа маржинализма как основа современной рыночной метафизики, психологическая теория и практика Шлёмо Фрейда и литературное творчество писателя из Львова Л.Захера-Мазоха. Этому низвержению способствовало также и геополитическое состояние Центральной и Юго-Восточной Европы (наследие католическо-феодальной эпохи), при котором этнически разнородные до крайних противоречий (как и турецкая Порта) династические государства Габсбургов и Гогенцоллернов одновременно частично входили и в часть состава умирающей «Священной Римской Империи» (в которую никогда не входил никакой Рим). Если прусская часть этого кондоминиума представляла собой неисчислимый конгломерат почти независимых феодальных земель и городов католической и протестантской конфессий вперемешку, а внеимперская часть Пруссии с преобладающим польским большинством изнывала от своего природного тевтонского духа экспансии и доминирования (над славянами и балтами), то королевство Габсбургов дышало за счет совместного с венгерскими потомками гунно-хазарских племен безжалостного этнического и политико-экономического угнетения входящих в него славянских народов.

Способна и близка к сокрушению одним махом всех троих вкупе с Италией была как раз революционно-республиканская французская квазиимперия Наполеона, в которой духовно возрожденная в Великобритании неоязыческая Римская империя («зверь от земли» в седьмой голове), наконец, устремилась и к своим древним политическим границам. Однако Наполеон (как и позже Гитлер) при всем его дьявольском тщеславии был типичным французским националистом, желавшим построить именно национальную колониальную империю по старым европейским лекалам, пошедший ради этого на союз даже с еще ненавистным «Революции» ее прародителем – папским Римом, включивший в свой Кодекс ряд консервативных положений и очистив от псевдохристианских феодальных привилегий аристократии. Поэтому еще пока невидимая ротшильдовская империя «морского зверя» с цепным двурогим цербером масонства, ловко использовав Наполеона для разрушения «Священной Римской империи германцев» и осады русского Третьего Рима, удерживающего мир от прихода Антихриста, впоследствии обеспечила и поражение самого Наполеона. Посредством этого поражения «синедрион Дана-Баруха» ухитрился захватить почти весь государственный долг Великобритании и Франции и окончательно превратить последнюю в бессильную и покорную провинцию первой, заразить победителей империи Бонапарта в лице русской аристократии духом масонского «Просвещения», толкнув Россию в бурный поток, текущий от «Восстания декабристов» к масонскому торжеству 1917 года, и, наконец, направить Пруссию и Австрию, расщепленные им же посредством Наполеона, по дьявольскому пути воинственного национализма, переходящего в нацизм и готового на самые мерзкие иезуитские подлости. В числе особых: постоянные подлые предательства двумя германскими империями своей благодетельницы России вплоть до софинансирования российской революции со своими «врагами» из Антанты, организация первых в истории Европы концлагерей против славян и русского православного населения в Терезине и Талергофе, наконец, венец масонско-каббалистической алхимии – создание на своих землях искусственных псевдонаций «бошняков», «хорватов» и, наконец, «украинцев» с вымышленной по образцу «истории мастера Хирама» безумной антиисторической мифологией (озвученной масоном и австрийским агентом Грушевским), весь дух которой зиждется на ненависти к православию и русской народности (как и у хорватско-боснийских сербов – к православной сербской) и, прежде всего, внутри себя самих. В XX веке эту гроссмейстерскую комбинацию Наполеоном иллюминатский дано-англосаксонский интернационал до мельчайших подробностей повторит с Гитлером и советской Россией.

Созданный на Венском конгрессе после разгрома Наполеона консервативный Священный союз православной Российской, лютеранской Прусской и католической Австрийской империй был направлен не против государств (к нему присоединились все европейские государства, кроме, естественно, Великобритании), а уже непосредственно против масонской церкви. Вместе с тем, самим масонством и их иллюминатским ареопагом он воспринимался не только как враг, но и как союзник. Главной бедой России стало глубокое непонимание ее высшим сословием XIX века природы католическо-протестантской ереси, в которой оно наивно видело (и продолжает видеть) ветви Христианства. В то время как полностью выродившаяся к тому времени в иезуитскую секту высшая часть католического клира (не говоря уже о лютеранских самосвятах) ни о чем ином, кроме сохранения и приумножения земной власти (в том числе над умами) и богатства любыми средствами, не думала и никакого иного духа правителям и аристократии своих стран сообщить не могла. Как следствие, священное и доблестное до самопожертвования исполнение союзнического долга в «Союзе трех императоров» соблюдал только один из них – русский православный, а остальные вместе с масонскими жрецами лишь злоупотребляли им для подавления освободительного движения славяно-балканских народов. На протяжении всего последующего времени и вплоть до наших дней две германские империи и образовавшиеся на их останках государства немцев и окатоличенных славян неизменно выступали под водительством внешне «воюющих» с ними (как правило, «странной войной») дано-норманнских олигархических империй во главе с Великобританией таким же тараном против России и православных балканских народов, как и наполеоновская Франция.

Еще большую враждебность, чем государства, проявляла значительная часть германской аристократическо-интеллигентской элиты, среди которой преобладали члены масонской церкви и бурным цветом расцветало неоязычество. Центром масонского «Просвещения» в Германии и замешанного на нем подпольного революционного движения стали университеты (а также творческие объединения), вышедшие после Вестфальского мира из-под духовной власти (пусть и глубоко искаженной) католического Костела и добивавшиеся все большей независимости от государства. «Иконы» австрийского «цвета нации» приведены выше. Следует только добавить, что масонская церковь настолько торжествовала в Юго-Восточном Рейхе, что ее сакральная гордость – композиторы классической музыки – посвящали масонской церкви свои произведения: адептами бесовского «зверя из земли» были Бетховен, Гайден, Лист, а его культовым символом – Моцарт, написавший по заказу гроссмейстера австрийской «Великой Ложи» Борна оккультную оперу «Волшебная флейта» и масонский погребальный реквием, ныне повсеместно используемый на панихидах (особенно в крематориях).

Символом прусского Ренессанса следует считать иллюминатских философов, покоривших сердца всей Европы – Фридриха Ницше и Карла Маркса. Первый облек в открытый всеевропейский манифест всю доселе завуалированную сатанистскую традицию иллюминатов – гимн гордыне: сами названия его произведений «Антихрист. Проклятие Христианству», «По ту сторону добра и зла. Прелюдия к философии будущего», «Так говорил Заратустра», «Воля к власти» говорят за себя. «Смерть Бога» и отрицание всеобщей Истины отселе стали эпитафией и одновременно новым символом веры европейской «философии» и руководимой ей антихристианской цивилизации «постмодерна». Провозглашение разделения человечества на касту господ и рабов, нигилистическое низложения всех христианских ценностей и презрение ко всем добродетелям, отрицание разума как такового с одновременным преклонением перед техническим знанием, воспевание стремления к личному превосходству вплоть до «сверхчеловека», эзотерического гностицизма и самозабвенной дионисийской необузданности страстей, в целом тяга к языческой античности с ненавистью к «отвергающему жизнь» Христианству – вся гностико-талмудическо-тамплиерско-розенкрейцеровская традиция была воспроизведена в этой «философии». Притом она была лишь жемчужиной во всем ожерелье прусско-германской культуры, известной как романтизм – германский неоренессанс, отвергнувший дух и мессианство любви, покаяния и трезвения и воспевший дух иррационалистического торжества слепой воли и мессианского самоутверждения (трепетно проповеданных Шопенгауэром), темные языческие мистерии «тайных сил Природы» и алхимию (достаточно вспомнить Гёте), метафизику «чистой» крови и античный культ величавой и одновременно сладострастной плоти, неистово-вакхическую музыку (в стиле Вагнера), к которым добавилось поклонение небытию в экзистенциализме и одновременный ультрарационализм (позитивизм). Оккультная религия «национал-социализма» Аненербе и вся идеологическая и политическая практика Третьего Рейха, на наших глазах прорывающаяся назад из бездны, – лишь совершенно естественное выражение масонско-протестантской религии Пруссии и стоящих за ней дано-иллюминатов. Справедливости ради нужно отметить, что и среди германских прусских политических деятелей и мыслителей (как, впрочем, и среди иных) мы найдем яркие имена тех, кто внутренне сопротивлялся каббалистической религии Запада вкупе с преклонением перед ее эгоцентризмом, революционным либерализмом, техноцентристким рационализмом, западноевропейским гордым мессианством, – позднего Г.Гегеля, Й.Шеллинга, В.Зомбарта, О.Шпенглера, и особенно В.Шубарта. Тем не менее, отчужденность от Бога и Его благодатной Церкви не позволяла и их учениям избавиться от наслоений заблуждений и непреодолимо завоевать сердца европейцев и развернуть окончательное падение Германии в общеевропейское царство тьма и смерти.

Сугубая миссия внутренне раздробленной Пруссии, предоставляющей большие возможности для «просвещенческих» маневров, в глазах церкви Антихриста состояла в начале открытой и общедоступной проповеди «Революции», сосредоточенной в каббалистическом учении «марксизма»,озвученном иллюминатами через Мойзеса Мардохея Маркса, еще в университете вступившего в секту сатанистов. В нем отточенная за века до филигранности талмудическо-иезуитская алхимия смешения правды с ложью, используя ингредиенты справедливой критики схоластического реализма (идеализма) в западном учении о мире, человеке и обществе, заваривает на ней уже не агностический номинализм, как в старые времена, но прямой материализм и атеизм с казуистической подгонкой эмпирических данных науки под каббалистическую схему диалектического и исторического материализма, выводящего бытие из материи, «душу» из тела, мысль из производственной деятельности, высшее из низшего в целом. Соответственно, на ингредиентах справедливой критики общественной практики и духа капитализма с добавлением заведомо лживых постулатов (типа непроизводительного характера невещественного труда, безусловной справедливости коллективной собственности и исключительно революционного пути к ней, правды во мнении большинства, классовой природы государства) заваривает яд коммунистической революции.Вспомним, что именно в Германии осела основная масса рядовых талмудических дано-хазар разгромленной Хазарии (ашкеназы), которые (в отличие от их высших элит на Туманном Альбионе) часто подвергались весьма жестокому обращению в окружении довольно жестоких (далеко не только к ним) германских народов и католической церкви, одновременно способствуя этому своей жизнедеятельностью по принципам Талмуда. Характерно, что очередной марран Маркс был (подобно многим данитам), по меньшей мере, на словах убежденным антисемитом (как и его соплеменники Гитлер и Троцкий).

Вековая политическая и конфессиональная раздробленность Германии, парламентаризм, распространение протестантизма на большей ее части, наконец, нарастающая поддержка из данитской столицы в Лондоне (и потом Нью-Йорке) и ее филиале – протестантской Швейцарии (и главном штабе революционеров) – создавала максимально благоприятствующие либеральные условия для разжигания в Прусской империи пламени «пролетарской» революции, притом что в Пруссии и России был самый высокий в Европе уровень благосостояния рабочих и темпы роста их зарплат, а также трудовое законодательство и страхование: в странах же скотского притеснения рабочих во главе с Великобританией, «пролетарии» и лично Маркс, проживший большую часть жизни в Лондоне и написавший в нем и с него «свой» «Капитал» и «Манифест коммунистической партии», никаких революций даже не начинали. Посему именно прусская Германия (и Россия, в которую те же ашкеназы попали через Речь Посполитую, куда их практически насильно сгоняли из Европы и где они относились к привилегированной части населения между польской шляхтой и русским крестьянством) и «подарила» миру главных видимых вождей революции (и революционной эмансипации), среди которых мы с трудом найдем потомков Иафета: М.Маркс-Леви, К.Цеткин, Э.Бернштейн, К.Каутский-Роншпергер (по жене), А.Парвус-Гельфанд, П.Аксельрод-Борух, К.Либкнехт-Рех (по матери), Р.Люксембург и иные многочисленные и менее известные, например, руководители самой германской революции (с двумя последними) О.Левине, П.Леви, К.Радек, К.Эйшнер, Л.Йогихес (связной Троцкого). Они же составили каркас и коммунистической группы «Бунд Спартака» (в честь раба, возглавившего древнее восстание и распятого, и орденского имени видимого основателя «Иллюминатов» Вейсхаупта), нацеленную на второй, якобинский, этап революции, но, как и во всех остальных революциях (кроме российской), не получили стратегического одобрения и поддержки из лондонского «обкома-синедриона» и были подавлены (характерно, что казнено было только еврейское ядро «Спартака», ставшее потом сакральным знаменем «Революции», как и в случае с Холокостом).

Сама Прусская империя как таковая была во многом произведением масонско-талмудической церкви-государства со столицей в Лондоне – как германское протестантское национальное государство эпохи «Просвещения», едва ли чем отличающееся от квазиимперии Наполеона, изначально предназначенное для переваривания католической «Священной» Римской империи германцев для будущей иллюминатской миссии.Оно было создано в результате первого масонского Вестфальского «мирного договора» в виде герцогства на землях Тевтонского ордена, – тамплиерских побратимов из безбожного общества «крестоносцев», их боевой гвардии, – завоеванных на заре католицизма через геноцид поморских славян и балтов (пруссов). Прусское герцогство, знать которого составляли прямые потомки тевтонских рыцарей (военная феодальная аристократия-юнкера), было превращено в королевство ровно в год воцарения в Великобритании масонской ганноверской династии, восходящей к хазарам и вовлеченную позже в иллюминатскую элиту. При покровительстве Великобритании в течение XVIII–XIX вв. протестантское Прусское королевство постепенно поглотило собой обширные осколочные земли (в основном католические) Германии (и попутно Польши) из состава империи, чему как раз помогло уничтожение последней масонским ставленником Наполеоном. И снова подчинение протестантской Пруссии католических княжеств Германии было предвосхищено их предательским вступлением ради шкурных интересов в сговор с безбожником Наполеоном против Австрии как католического сердца Римской империи германцев, закончившийся упразднением последней. Угрозу прусскому возвышению могла составить только русская армия, вошедшая в Берлин при последней старо-романовской императрице Елизавете, но внезапно в эти дни скончавшейся и оставившей трон первому (и последнему) немецкому императору-масону России Петру III, за единственный год правления уничтожившему соборность русского государства (что не помешало произойти от него династии великих православных царей). В итоге, Прусское королевство превратилось в империю, которой как масонским молотком иллюминаты и ударили мiровой войной «против Антанты» – то есть, на уничтожение действительно Священной русской Империи Третьего Рима.

Пруссия стала подлинным инкубатором масонства еще перед Францией – фактически второй Великобританией на континенте, связанной с ней династически. Задолго до Французской масонской революции прусские короли и члены королевской семьи, начиная с «собирателя земель», гроссмейстера Фридриха Великого, не просто были масонами, но возглавляли поместные масонские церкви-ордена как их «первосвященники». Достаточно указать, что воспитателем прусского государства в XVIII веке был ученик Юма с прочими британскими материалистами и проповедника синтеза иудаизма и «христианства» Мойзеса Мендельсона, первый идеолог «единого всемiрного государства» И.Кант с последователями. Однако сходство было далеко не полным. Талмудический кальвинизм в Германии не прижился, как и дано-британский позитивизм, не имеющий здесь традиции номиналистической схоластики. Лютеранство сохранило множество консервативных элементов христианского наследия (на порядок больше, чем католический Костел), соперничающих с волнами материалистического рационализма и либерально-рыночной демократии: патриархальность семьи, строгость к себе, сравнительный аскетизм и готовность сознательно подчиняться порядку (хоть и основанном больше на внешней силе и славе), готовую к самопожертвованию аристократию, недоверие к либеральной рыночной экономике и корпоративизм (немецкая экономическая школа превратилась в главного в Европе критика англо-иудейской доктрины спекулятивной «классической» политэкономии Смита, Риккардо и Милля), общинное проживание и землепользование, подозрительность к иудейским соплеменникам англо-американского «синедриона» (которые стремительно набирали силу в финансах, крупной торговле, печати и партийной демократии), наконец, приверженность самой монархии и примат государственности (этатизм), а главное – нетвердость в либеральных увлечениях и готовность их пересматривать. Ярчайшие свидетельства последнего явили собой сам кайзер Вильгельм II, канцлер Бисмарк и самый выдающийся германский мыслитель Г.Гегель, из материалистического дуалиста и революционного республиканца превратившийся в консервативного философа-метафизика и патриархального монархиста. В свою очередь, германскому духу был чужд вульгарный британский утилитаризм и эмпиризм, а свойственен метафизичный характер философии и культуры с религиозностью и духовным искательством, что нередко приводило часть аристократии и мыслителей (даже уже ступивших на низшие ступени масонства) к тяге к русскому миру, с которым после Петра I у них были достаточно тесные связи.

Революция 1948 года, начавшаяся в Пруссии и Австрии, по сути, в качестве народной самозащиты от свободной торговли с колониальной Великобританией (по сути, против вступления в «масонский Евросоюз»), разорявшей мануфактуры и огромные слои промышленных тружеников, «внезапно» превратилась в требование конституционной реформы всего Германского союза по модели США (по сути, с прямо противоположным лозунгом) и привела к появлению либерального германского правительства во главе с банкиром в европейской отчизне иллюминатов Франкфурте, но была побеждена. Что не помешало лондонским иллюминатам обратить эту «победу» в свою пользу и, удержав Австро-Венгрией в рабстве славян, приступить к созданию на базе протестантского прусского королевства, наиболее расположенного к Великобритании, наиболее националистического во внешней политике и либерального во внутренней, Германской империи (Второго Рейха), впервые за 600 лет соединив разодранную католическим Костелом и хазарскими иммигрантами Германию в один железн�