Часть 6. Альтернативная история Беларуси: «темные века» Российской Империи 
Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4, Часть 5 
Светлая эпоха возвращения Белоруссии на политическую Родину, воссоединения с южными и северо-восточными братьями, нахождения в составе Российской Империи представляет для националистических фальсификаторов во власти и околовластной элите особую головную боль, но одновременно и обнаруживает дополнительных союзников. Муки для ума (про совесть речь не идет) начинаются уже с самого трехэтапного «захвата москалями Беларуси»: по-хорошему, нужно же привести имя хотя бы одного защитника «белорусского суверенитета» и желательно хотя бы одно его послание-завещание к белорусскому народу.

Но найти никого, кроме прокламирующих на польском поляков во главе с Тадеушем Костюшко, не удается, не говоря уже о том, чтобы вообще представить хоть одно «белорусское» издание не на польском языке в период с сер. XVII по сер. XIX веков. Ровно то же самое касается и двух «белорусских» восстаний XIX в. с культовой личностью Винцентом «Кастусем» Калиновским. Кроме того, в это время «слава и блеск» ясновельможных панов-шляхты ощутимо меркнет, да и не соответствует уже «прогрессивным веяниям» из «просвещенной» буржуазной Западной Европы. Напротив, на горизонте появляется множество славных православных выходцев из священнической и крестьянской среды, имена и достижения которых приходится громко замалчивать. Союзническая же поддержка приходит к ним из советской эпохи: оценка революционной советской историографией (за исключением позднесталинского периода) дореволюционной России и выученной на ее штампах поколений белорусов (в том числе, сторонников во многом патриотической Компартии и целого класса советских чиновников) позволяет прозападным националистам солидаризироваться с ними вокруг оценок данной эпохи и использовать их историческое и духовное невежество для откровенной клеветы на царскую Россию и возрожденную в ней Белоруссию, приветствуя антихристианскую революцию 1917 года. 

Итак, догматические штампы об имперской вехе истории Белой Руси препараторов народно-исторического самосознания белорусов в целом таковы: а) присоединение белорусских земель в 1772-1795 гг. было российской оккупацией по итогам агрессии против «белорусской державы»; б) восстания 1794, 1830, 1863 гг. были «литвинско-белорусскими» национально-освободительными восстаниями, не поддержанные темными простолюдинами; в) война 1812 года с Наполеоном не была для белорусов Отечественной, но – гражданской с перевесом в сторону национально-освободительной в союзе с Наполеоном; г) царская власть творила насилие над «белорусской» шляхтой, ущемляла ее права и свободы, целенаправленно уменьшала ее численность и вела дело к ее упразднению; д) царская власть насильственно упразднила «национальную белорусскую религию» униатства и насаждала православие; е) царская власть поводила насильственную русификацию населения Беларуси, навязывая чуждый ему русский язык и чуждую ему российскую историографию, подавляла «белорусский язык», в том числе «исконную для него» латиницу; ж) царская власть вообще навязала литвино-белорусам пропагандистское название белорусов, забрав у них «славное имя литвинов» и передав его в форме «литовцев» прибалтам; з) царская власть коварно и вопреки желанию белорусов упразднила их национальную униатскую религию, насаждая «московское православие»; и) царская власть была (и здесь у них проходит главное пересечение с коммунистами и жертвами советской школы) классовой, враждебной к простому трудовому народу, угнетала его и вообще сдерживала экономическое развитие страны (в этих случаях про любимую шляхту усиленно забывается); к) во в.п. XIX века на территории Беларуси начался национальный подъем с возрождением «белорусского языка» и самосознания отдельности от русских, сосредоточенный в кругах католических (что, впрочем, не проговаривается) дворян-шляхтичей и разночинных выходцев из шляхты, образовавших «национальную интеллигенцию», которая организовала подпольные революционно-«просветительские» сообщества и печатные издания, которые белорусский народ, «не любивший царизм», либо поддерживал, либо «не понимал» по своей «темноте»; л) крушение Российской Империи было логичным и желанным для белорусского народа плодом завоеваний «национальной интеллигенции». Любое исследование исторической правды покажет, что каждый и из этих тезисов является гнусной ложью вперемешку со вкраплениями шизофренического бреда. 

И однако же именно в этом историческом отрезке мы наблюдаем наибольшее сращивание прозападно-русофобской оппозиции и идеологической вертикали, сформировавшейся под руководством В.Янчевского. Дело уже давно вышло за пределы фрагментарных акций и отпечаталось на страницах национальных учебников. Весьма ценный материал предоставляет нам анализ – в крайне мягких выражениях – ученым-западноруссистом А.Д.Гронским «Белорусского школьного учебника о российском периоде белорусской истории» за 9 класс, заметим, еще 2011 года выпуска, то есть, проведшим через себя уже более 720 000 белорусских детей. 

Первое же значимое событие белорусской истории XIX века изобличает мировоззрение авторов (и их заказчиков), которое они прививают и народно-историческому самосознанию молодых белорусов: «параграф, озаглавленный “Белоруссия в период войны 1812 г.”. Понятие Отечественная война 1812 г. полностью выведено из учебников. Сейчас эта война представляется как борьба этнических великороссов с наполеоновским нашествием. Странно описывается русская армия. Собственно русские оцениваются отрицательно. В частности, упоминается, что российская армия применяла на своей территорию тактику “выжженной земли”… Белоруссию называют республикой-партизанкой, имея в виду Великую Отечественную войну. Партизаны являются символом [белорусского] народного сопротивления, это понятие позитивно воспринимается большинством населения. Каждый советский школьник, изучая историю, читал о партизанском движении периода Отечественной войны 1812 г. Но по современным белорусским взглядам оказалось, что партизанских отрядов в 1812 г. не существовало. Вместо него появились всего лишь “отряды самообороны”, да и те организовывались только “с целью защиты своего имущества”… Таким образом, белорусским крестьянам полностью отказано в каких-то иных причинах сопротивления нашествию, кроме как заботой о сохранении собственного имущества… Интересно, что из всего параграфа “Белоруссия в период войны 1812 г.” школьнику нужно запомнить всего два понятия: автономия и “план Огиньского” [план по приданию автономии присоединённым к России землям Речи Посполитой – А.Г.]». 

Вот таким позорным способом не только А.В.Суворова, усмирявшего восстания Костюшко, но и М.И.Кутузова с П.И.Багратиона и славное воинство, «времена Бородина» и победа на Березине делаются для белорусов чужими. В статье «Наполеон и Белоруссия. Тлен смердяковщины» подробно описывается кощунственное отречение государственного идеологического руководства от отечественного характера русско-французской войны 1812 года и объявление государственным телеканалом «ОНТ» войны 1812 года не «Отечественной», а «гражданской» для белорусов, с колоссальным раскручиванием личности Наполеона, «принятием высокопоставленными чиновниками РБ участия в мероприятиях с возложением венков к памятному знаку и отданием воинских почестей наполеоновским солдатам» в знак 200-летия Отечественной войны 1812 года в Борисове (!) – под общим руководством макеевского орла пана П.Латушко, который 21 апреля 2014 года, в самый разгар геноцида на Донбассе нацистами, пришедшими к власти в Киеве при прямом соучастии Франции, заявил: «Эти трагические события объединяют белорусов с Францией и французским народом. Символично использовать именно эту историческую дату для понимания того, что мы должны строить единый европейский дом». Причем в ответах на обращение ученых-западноруссистов отказ Института истории НАНБ и Министерства образования от признания войны Отечественной обосновывается ссылкой на практику «историографии постсоветских государств (Литва, Латвия, Беларусь, Украина) и Польши, которые ранее входили в состав Российской империи, в 90-х годах XX века» – то есть, по сути, государств с неонацистской идеологией, в один ряд с которыми помещается Белоруссия! Наконец, не далее как полгода назад презентация книги «Ліцвіны ў гвардыі Напалеона» не где-нибудь, а в выставочно-информационном центре Центральной научной библиотеки Национальной академии наук Беларуси была проведена не кем-нибудь, а самой Национальной академией наук совместно с ультранационалистическим «Таварыствам беларускай мовы» и ее руководителями, известными нам О.Трусовым и депутатом Палаты Представителей Е.Анисим. 

Возвращаясь к анализу белорусского (если его можно так назвать) учебника по истории, Александр Гронский «после Отечественной войны 1812 г., которую в Белоруссии упорно не признают Отечественной», переходит к теме «появления в литовско-белорусских губерниях тайных патриотических обществ учащейся молодёжи. По белорусским учебникам очень сложно сказать, были ли члены этих обществ белорусскими или польскими патриотами. В учебнике корректно и расплывчато заявлено, что члены обществ действовали на пользу Отечеству. А вот что они понимали под Отечеством, учебник скромно умалчивает. Видимо, если бы в заявлениях тайных обществ звучали белорусские нотки, то эти цитаты уже давно бы были в каждой книге о том периоде, а поскольку общества были польскими патриотическими, их деятельность скромно обозначают как пользу для Отечества. В вопросах к параграфу есть и такой: “Можно ли считать филоматов [одно из таких обществ – А.Г.] патриотами своего Отечества?” Что в этом случае понимать под Отечеством, не ясно. Но вряд ли современный школьник в состоянии проанализировать самоопределение шляхты того времени, поэтому для ученика Отечество однозначно выступает синонимом Белоруссии. В вопросах в конце книги авторы опять возвращаются к тайным обществам 20‑х гг. XIX в. В частности, вопрос звучит так: “Докажите, что участникам обществ филоматов и филаретов было присуще чувство литвинского патриотизма”. В настоящее время “литвинство” является новой формой белорусской идентичности…, которое сейчас ряд заинтересованных лиц объявил этнонимом и старается навязать это утверждение всем остальным». Вот так, без особых колебаний в школьных учебниках Беларуси прославляются польские помещики-революционеры, которых должны научиться почитать молодые белорусы, потомки их холопов. Остается добавить, что эти «тайные патриотические» общества 20-х гг. XIX в., из которых вышли и декабристы с их многочисленными союзниками на присоединенных землях Речи Посполитой, были масонскими, выступая не только за упразднение православного Самодержавия, но и самой Христовой Церкви, финансируясь и инструктируясь из Лондона и Парижа. 

Особенно важными являются толкованиями для белорусских школьников «историками»-госидеологами духовных событий и изменений того периода. «Одним из серьёзных идеологических вопросов конца ХХ – начала XXI в. стал вопрос об унии, т.е. греко-католицизме, который белорусские оппозиционные политики рубежа ХХ-XXI вв. хотели даже объявить “национальной религией белорусов”… Учебник сообщает, что при отмене унии “были утрачены многие старые книги, иконы, скульптуры и др. Верующие имели трудности с привыканием к новым иконостасам, русским молитвенным книгам, пониманием языка присланных из России священников”… Однако ещё за два десятилетия до отмены унии, униатское руководство стало постепенно ориентироваться на православные обряды и книги». Как видим, к одному из величайших и священных событий белорусской истории и всей православной Церкви извратители исторического самосознания белорусов от власти формируют явно отталкивающее отношение, закладывая основу той ненависти к Церкви и церковных погромов, которыми в эти самые дни и годы занимаются воспитанные на униатстве украинские ноенацисты-бандеровцы. Вслед за религиозным следует и вопрос о духовном развитии мирской культуры: «В параграфе, посвящённом культуре первой половины XIX в., такие личности как Адам Мицкевич, Владислав Сырокомля, Игнат Домейко указаны как польско-белорусские культурные деятели. У людей подобного плана, по мнению авторов учебника, “жило, хоть часто и подсознательное, чувство исторической отдельности, любви к Отечеству – литвинский патриотизм”. Что касается литвинского патриотизма как чувства исторической отдельности, то его очень хорошо описал академик Е.Ф. Карский: “… этот патриотизм был “белорусский”, но сущность его была польская. Он был белорусский по любви к территориальной родине и её пейзажной и бытовой обстановке, но вся жизнь белорусского народа понималась с чисто польской точки зрения: этот народ играл только служебную роль; его бытовое содержание, его поэзия не могли ожидать какого-нибудь собственного самостоятельного развития и должны были только послужить к обогащению польской литературы и поэзии, как самый народ должен был питать польскую национальность, в которой он считался». Таким образом, республиканский учебник по истории насаждает в Белоруссии лакейское и шизофренизирующее почитание польской культуры как белорусской. 

«Отдельной идеологической проблемой в белорусской историографии стоят польские восстания XIX в». Если еще польское восстание 1830-1831 гг. пока оставлено польским (его вообще трудно обнаружить за пределами Царства Польского), то «восстание 1863-1864 гг., по мнению авторов учебника, было направлено “против самодержавия, сословного и национального неравенства”, его целью было “возрождение государственности на землях бывшей Речи Посполитой”. Нужно учитывать, что повстанцы стремились возродить не какую-нибудь условную государственность, а польскую… По поводу же национального равенства вопрос ещё более сложный. В восстании никаких белорусских лозунгов не звучало, поэтому про национальное равенство как направление восстания говорить проблематично… К.Калиновского авторы учебника называют несвойственным ему, но укоренившимся за годы пропаганды именем Кастусь, хотя известно, что это белорусофицированное имя он получил только в 20‑е гг. ХХ в. – период, когда активно формировалась белорусская национальная героика социалистического толка и была необходимость найти “национальных героев”, борющихся за права белорусского народа и против самодержавия… В вопросах к параграфу просят выяснить, в чём заключалось духовное завещание К.Калиновского белорусскому народу. “Духовным завещанием” называют “Письма из-под виселицы”, написанные Калиновским в тюрьме и тайно переданные на свободу. Кстати, в этих “Письмах …”, Калиновский обращается к “мужицкому народу”, т.е. крестьянам, а не к белорусам. Учебник не упоминает о том, что К. Калиновский написал ещё и “Письмо Яськи-гаспадара к мужикам земли польской”, в котором прямо заявил: “мы, что живём на земле Польской, что едим хлеб Польский, мы, Поляки из веков вечных”… 

Орган восстания в Северо-Западном крае – Литовский провинциальный комитет – “объявил себя Временным провинциальным правительством Литвы и Белоруссии и обнародовал программные документы, которые дублировали программу польских повстанцев” – пишет учебник. Обратим внимание, что в названии комитета и правительства есть слово “провинциальный”, что уже подчёркивает привязанность Северо-Западного края к Польше, с точки зрения повстанцев, но никак не его отдельность. Некорректно говорить о дубляже программы именно польских повстанцев. В этом случае возникает ощущение того, что в Северо-Западном крае были не польские повстанцы. Местная шляхта была в крайнем случае, давно ополяченными местными жителями, но это не даёт права заявлять о каких-то отдельных белорусских или литовских требованиях, самосознание шляхты было польским. Все требования повстанцев Северо-Западного края были такими же польскими, как и повстанческие требования в самой Польше». Однако до грубости простая правда о деятельности на «Всходних Кресах» бандитов Винцента Калиновского в рамках польского восстания не устраивает прозападных пропагандистов, засевших в государственной власти Беларуси, которым надо найти хоть что-то в XIX веке, чтобы вывести из этого отсутствовавшую неприязнь белорусов к православной монархии и Российской Империи. 

Типичным примером таких попыток является недавняя статья в главной республиканской газете Якубовича, «разгромившего к черту это черносотенство», в честь 155-летия выхода «Мужицкой правды» (как же все лжецы любят употреблять это слово!). Впрочем, опять же еще больше, нежели пропагандистское, данная статья имеет саморазоблачающее значение. Посмотрим на нее глазами не только вменяемого белоруса, но и главы белорусского государства А.Г.Лукашенко, и притом – в свете украинских Майданов. Потешно уже то, что некий историк с типичным для националистов именем Василь, сам же приводит факсимиле «листков», которые якобы были «зачастую уже основательно затертыми и даже пожелтевшими, пройдя через многочисленные руки, что стало обычным явлением в деревнях Западной Белоруссии». Листок являет перед нами текст на латинице, что вкупе с утверждением о «необразованности, культивируемой в крестьянской среде помещиками» (не указано только, что тогда почти все помещики были польскими) попахивает откровенной шизофренией. Далее он гордо говорит о «достоинствах» «Правды мужицкой», за которые она удостоилась «недемократичных репрессий» со стороны «авторитарного царизма»: «Беспокойство властей вызывало то, что анонимные авторы обратились к теме социальных противоречий между панами и мужиками… К тому же адресовалась газета прежде всего крестьянской молодежи, о чем свидетельствовало употреблявшееся в текстах обращение – “Дзецюкi!”… “Мужицкая правда” приобрела известность – во многом благодаря использованию понятного, мужицкого, языка, живых народных выражений и даже распространенных вульгаризированных слов». Любопытно, а какие действия предпринимала бы «сильная власть» самого А.Г.Лукашенко, если бы кто-то разжигал противоречие между, например, белорусскими врачами с преподавателями, едва зарабатывающими 250-300 долларов каторжным трудом, и разъезжающими на дорогих иномарках бизнесменами с чиновниками, выплачивающими многочисленным спортсменам по 200-250 долларов в сутки и огородившими Минск зарослями замково-коттеджных поселков, и если бы кто обращался с революционными призывами преимущественно к молодежи (понимающей в «социальных противоречиях» чуть больше, чем ничего), а также простодушному рабочему люду с использованием нецензурных и хлестко-провокационных выражений? Особенно если бы это делали «радетели за простой народ» богатые шляхтичи-олигархи? Не это ли делают и против его власти нынешние НКО, финансируемые из той же самой Польши с теми же обвинениями в «недемократических репрессиях» и «авторитаризме»! Не заключены ли в словах этой статьи (как и во всей череде продукции из рода «Брутальной шляхты») признаки заговора против него самого и, более того, самой Белой Руси? 

Для христиан еще более существенно, что «газету находили обычно на рассвете на полях, перекрестках, прибитой к забору, оградам и воротам церквей и костелов, придорожным крестам», – то есть, откровенными безбожниками и кощунниками типа Pussy Riot. В качестве примера «мученика» и «жертвы царизма» автор приводит «местного ксендза Станислава Ишору, который 27 января в местечке Желудок Лидского уезда зачитал прихожанам манифест о начале восстания и провозгласил “мужикам, чтобы не ходили на барщину”… За чтение нелегальных изданий и участие в повстанческом отряде ксендза Станислава Ишору расстреляли в Вильно 3 июня». Любопытно, а что бы сделали нынешние белорусские власти (не говоря, кстати, о «прогрессивной» Европе), если бы некие религиозные служители призывали население не платить налоги государству, призывали к вооруженному восстанию и сами брали в руки оружие» (тем более, они этим же и занимаются, спустя 150 лет)? 

Любопытен и «комплимент» газете в виде похвальбы, что Калиновский «выпуск “Мужицкой правды” организовал вместе со своими соратниками Валери Врублевским (будущим другом К.Маркса и Ф.Энгельса, одним из создателей Интернационала, генералом Парижской коммуны), Феликсом Рожанским…, и акцизным чиновником Станѝславом Сонгиным» и «тексты “Мужицкой правды” разбавлялись цитатами из выходившего в Лондоне герценовского “Колокола”, из журнала “Современник” со статьями Чернышевского». Во-первых, он вскрывает полный и изначальный союз «белорусских» пропольских националистов с марксистами-большевиками, во-вторых, должен опять же напомнить А.Г.Лукашенко и здравомыслящим политикам и чиновникам Белоруссии, что лондонский «Колокол» эмигранта-диссидента Герцена (как, впрочем, и публицистика его дружка Чернышевского) имеет точно ту же природу, цели и отношение к народу, что и современная деятельность в Лондоне разных Березовских и Абрамовичей, Алексиевичей и Позняков из Вашингтона, а в Варшаве – телеканала «Белсат» и «образовательной программы имени Калиновского». Характерно, что автор статьи сознается, что «Одновременно в полицию все чаще поступали доносы с типичным содержанием: “…какие-то газеты на белорусском языке, направленные против царя и правительства”». На самом деле, белорусские крестьяне не реже, чем доносы, доставляли в полицию самих бунтарей-шляхтичей, соскучившихся по рабовладению и надругательству над православными белорусами. 

Но все это не мешает историку Василю при поддержке Якубовича провозгласить, что «имя “�