Часть 15. Война символами и за символы: символы белорусской государственности 
Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4, Часть 5, Часть 6, Часть 7, Часть 8, 
Часть 9, Часть 10, Часть 11, Часть 12, Часть 13, Часть 14 
 
Если внимательно всмотреться во все области и даже направления действий по искажению и утверждению ложного народно-исторического самосознания белорусов, проводимых западными элитами с их пособниками и идейными литвинистами-незалежниками внутри Белоруссии, то мы увидим, что во всех их – помимо столкновения на уровне понятий, действий, лиц, архитектуры, изображений и иных чувственно воспринимаемых вещей – происходит битва символов. Собственно говоря, символы – как определенные вещественные и деятельностные образы, несущие в себе завершенные смыслы и духовно соединяющие со своими первообразами – пронизывают собой все эти противостояния и непосредственно методики и инструменты лжеисторической пропаганды. Поэтому борьба против православно-русского самосознания белорусов (как, к слову, и против семьи, целомудрия, соборного хозяйствования) всегда ведется и в символическом пространстве. Так, предлагая народу тех или иных «национальных героев», идеологи задаются целью отнюдь не раскрыть всё содержание их деятельности (напротив, многое скрывают), но закрепить их в сознании белорусов в качестве символов эпохи и символов «беларускай нации» в данную эпоху – ее стремлений, ценностей, друзей и врагов. «Беларуская мова» сама по себе имеет значение отнюдь не средства межличностного общения (большинство самих «мовоборцев» между собой говорит на русском) и, тем более, установления духовно-смысловой связи с наследием предков (которые никогда ей не пользовались), но именно символического причисления себя и других к кругу лиц, стоящих на позициях политической, культурной и, в итоге, духовной отчужденности от Великороссии и ценностей Русского мира с желанием обособить от них и всю Белую Русь. Архитектурные сооружения и ландшафт или художественное искусство в своих частных элементах и подавно воплощают определенную символическую отсылку и привязку к определенным понятиям и убеждениям, в конечном счете, к религиозной вере – ибо, как правило (за исключением безумной эпохи постмодерна, впрочем, человеческое безумие всегда берется в управление умами бесов), они таковыми наделялись своими создателями. Сознательно или несознательно, но все атрибуты публичных акций исторического значения также направляют их участников и зрителей к определенным духовно-идейным ядрам и представляющим их центрам общественной силы. В целом символы врагов белорусской народности и государственности, духовно-нравственной чистоты белорусов так или иначе нисходят к язычеству и возвеличиванию межвременного шляхетства (исторического явления в Западной Руси, связанного с предательством значительной частью западнорусской аристократии своего народа и предков, вероотступничество, янычарство) и олицетворяющих его «белорусских шляхтичей»: несуществовавших рыцарей, польских крылатых гусар, униатских «епископов», масонских революционеров, хлопоманской интеллигенции, германских коллаборационистов двух Отечественных войн. 

В чем же особенность энергии символов, из-за которой они оказываются одним из главных орудий «мягкой войны» и ее основного метода – «нейролингвистического программирования» или технологии лукавства. Вот как раз в сущности НЛП – в работе с внутренним миром человека в обход его умственного сознания. Немощь человеческого ума и всех его сил (включая память, внимание, рассудок и его аналитическую и синтетическую способности) компенсируется вложенной Богом в человека способностью выражать, заключать, воспринимать и хранить сложные, развернутые и глубокие мысли-идеи в сжатом символическом виде. Эта способность сочетается и с символическо-иерархическим устройством Богом самого мироздания (когда, например, весь видимый материальный мир является сложным символом невидимого духовного), законом которого является единство внешнего и внутреннего и выражения внутреннего во внешнем. То есть, та или иная идея, ценность, духовное качество, значимое историческое событие или явление – все они предполагают и содержат в себе возможные образы своего упорядоченного внешнего выражения – символизации. А символы, в свою очередь, запечатлевают в себе эти идеи, ценности, качества, явления и события и способны сообщать и передавать их своим «пользователям». В отношении же ко всем указанным методологиям конструирования исторического самосознания символы исполняют синтетическое предназначение – соединяют воедино статическое (в частности, архитектуру) и динамическое (исторические акции). Они прекрасно запечатлеваются в памяти, встраиваются в восприятие и определяют представление, предшествующее каждому новому опыту восприятия и оценки. 

Но ровно настолько, насколько символы несут в себе огромную пользу для организации духа и духовной жизни человека (как известно, главным символом во Вселенной является Крест), настолько же злоупотребление ими несет в себе для последних колоссальную угрозу. При помощи символов достаточно быстро – особенно в условиях заметного снижения уровня умственной деятельности людей (чуть ли не обратно-пропорционально показателям «высшего образования» и технического прогресса) – выстраивается или перестраивается на нужный лад народно-историческое и в целом все смысловое сознание и самосознание людей и особенно народа в целом (отдельные люди еще могут более ли менее успешно сопротивляться «строителям»). И чем более невежественным и духовно расслабленным является общество (а это как раз про наш случай), тем более простые и даже незамысловатые символы откликаются в толпе и оказываются эффективными в быстром ее программировании на «заданное» мировоззрение. Именно поэтому нынешние революции, объединяющие в себе множество технологий и фронтов борьбы, называются «цветными» (впрочем, таковыми их можно смело называть и во всю эпоху «Нового времени»). Часто к тореадорским «цветам» везде, куда ни глянь, добавляется еще и кулак – прямой символ грубой, животной силы как инструмента простого решения «всех вопросов». Хуже же всего то, что значение символов и войны символов крайне недооценивается руководителями и чиновничеством постсоветских государств, неумолимо верящих в «первичность экономического базиса», несмотря на вопиющие свидетельства не только давнего, но и текущего исторического опыта. Как следствие, символическую сферу либо отдают на откуп наиболее настырным просителям (горделивой и духовно невежественной интеллигенции) чуть ли не с отмашкой руки, либо начинают весьма беспечно играться символами, не особенно разбираясь в их смысловых связях и уровнях, не понимая, с каким огнем играют. 

Предыдущий раздел о конструировании ложного духовно-исторического самосознания методом публичных мероприятий привел нас к борьбе за истинную память и понимание сущности краеугольной для советских поколений Великой Отечественной войны, которая (борьба) символически происходит уже на уровне названий официальной и гражданско-патриотической акций: «Бессмертного полка», который при необходимости (а таковая назревает) готов снова дать отпор врагу на уровне триединого русского народа и его союзников, и «Беларусь помнит» (не понятно, что помнит и готова ли кроме памяти еще и продолжать славные традиции предков). Предельно отчетливо духовная сущность «Бессмертного полка» и, равным образом, противодействия ему со стороны прозападных идеологов вкупе с внутрицерковными обновленцами проявляется в его главном символе – «георгиевской ленте», – войну которой синхронно с прозападными националистами объявили и идеологические власти Беларуси, дойдя до привлечения к административной (пока) ответственности за ее использование, в частности, брестские коммунальные службы по доносу националистического журналиста: «Георгиевская лента впервые появилась на наградах Российской империи еще перед Первой мировой, в Советском Союзе ее использовали как элемент награды за победу над Германией. Но она же стала символом войны на Донбассе… В Беларуси на День победы георгиевскую ленту уже который год аккуратно заменяют на красно-зеленую, с цветком яблони посередине», а «сегодня еще не поздно говорить о том, что георгиевская лента для территории Беларуси неприемлема, поскольку мы живем в независимом государстве, и мы предлагаем новую символику, например, которая символизирует мужество и героизм белорусского народа уже в настоящем». Непонятно только, в каких битвах были проявлены эти «героизм и мужество в настоящем» – но уж точно к Великой Отечественной войне никакого отношения не имеет красно-зеленая лента с яблочным цветком посередине, которая была введена идеологами «нейтральности и многовекторности» как символ абсолютного пацифизма – то есть, готовностью мириться со всеми без разбору, включая тех же нацистов или натовцев (а, возможно, и сдаваться им), – вместо георгиевской ленты как символа христианской доблести. Сам же красно-зеленый флаг был введен в БССР только в 1951 году. 

Начавшись с Бреста, «негласный запрет [на георгиевские ленточки] стал действовать и в других городах» с 2015 года: как радостно сообщали националистические СМИ, «она негласно объявлена вне закона в Беларуси после того, как она стала символом российских оккупантов и местных сепаратистов в Украине», причем «в то же время белорусских чиновников не смутило, что около здания правительства в Минске распространялись жовто-блакитные ленты». Подтвердил это «на заседании Изборского клуба в Брянске и бывший депутат Госдумы Виктор Малашенко», указав, что «на 9 мая сотрудники правоохранительных органов Белоруссии запрещали носить Георгиевские ленты под тем предлогом, что они якобы стали символом “сепаратистов”», из чего он не мог не сделать вывод, что «в Минске правящая элита смыкается с националистами». 

Тайна «георгиевской ленточки» и гонений на нее заключается в том, что она, конечно же, не сводится к одной только Победе в Великой Отечественной войне. Равно как и не отличается от «гвардейской ленты» (которую противопоставляют ей коммунисты-ревнители «чистоты от царизма»), введенной в военные награды Красной армии и несколько отличавшейся по насыщенности цветов. Последняя использовалась по решению И.Сталина как раз в рамках общей программы возрождения дореволюционного русского имперского наследия во время Войны, включая возрождение офицерских званий, наград и атрибутов одежды. Этим частично восстанавливалась разорванная идейная связь с дореволюционным и в целом тысячелетним наследием православной Руси. О священном значении георгиевской ленты говорит уже само ее название в честь великомученика Георгия, покровителя русского православного воинства, всей Российской державы и ее древней столицы Москвы. Георгиевские кресты, включавшие герогиевскую ленту, были высшей воинской наградой православной Российской Империи, ныне уравненные по статусу со званием героя Советского Союза. Естественно и то, что именно георгиевская лента стала символом и нынешнего гражданского и военно-добровольческого сопротивления нацистско-западной оккупации Украины – только теперь уже непосредственно на идейных основаниях русскости и православного христианства, а не коммунизма (представители которого во главе с их лидером П.Симоненко в своем большинстве пошли на коллаборацию с новыми гауляйтерами). Действительно, олигархические компрадоры Кремля, заместившие добровольцев Новороссии своими ставленниками, стали использовать георгиевскую ленту в своих псевдопатриотических PR-акциях (как и некогда крестоносцы и гитлеровцы – кресты), омрачив ее священность, но не отменив ее. Но отнюдь не из-за этого на ленточку ополчились белорусские идеологические руководители (как напрямую прозападные, так и сторонники «независимого нейтралитета»). Для них именно подлинное значение георгиевской ленты оказывается безусловно неприемлемым. Тем более что она обличает и «миротворческое» отношение руководства Беларуси к нынешней киевской власти с одновременным осуждением участия белорусов в добровольческом антифашистском сопротивлении на Донбассе с введением за него уголовной ответственности. 

Противостояние символу русско-православной победоносности зашло в Белоруссии настолько далеко, что на параде в Слуцке с «шестиклассницы, вместе с ровесниками стоявшей вдоль дороги и готовившейся встречать шествие, приуроченное ко Дню Победы», георгиевскую ленточку в присутствии родителей в лучших традициях украинских необандеровцев сорвала идеолог Слуцкого райисполкома, «объяснив свой поступок тем, что “у нас в Беларуси своя идеология” [к вопросу о «приватизации Победы»]». Более того, эту выходку поддержал «начальник отдела образования, спорта и туризма Слуцкого райисполкома Андрей Неделько…: “Георгиевскую ленту с цветами яблони сняла по той причине, что у пионеров должен быть единый стиль одежды на параде. Такая задача ставилась руководителям учреждений, которые выставляли детей вдоль дороги для встречи шествующих… Если бы мы знали, что для родителей девочки, у которой забрали ленту, это принципиальная позиция, взяли бы на её место другого ребёнка». Таким образом, как видим, идейные почитатели подвига народа в ВОВ и Победы идеологическому руководству государства оказываются ненужными и требующими замещения слепыми исполнителями его воли по перековке народного самосознания белорусов. 

И литвинисты-русофобы верно оценивают значение «георгиевской ленточки», в частности, уже в настоящее время начав сбор подписей под «петицией с требованием ввести административную ответственность за ношение и распространение ленты… По мнению авторов петиции, георгиевская лента представляет угрозу территориальной целостности Белоруссии, поскольку является “символом пророссийских сил на территории Донбасса во время захвата ими власти с применением огнестрельного оружия и военной техники”. Авторы петиции предлагают запретить изготовление, ношение, публичную демонстрацию ленты на территории страны… После сбора подписей петицию планируется направить в совет министров и палату представителей национального собрания Белоруссии». Однако таким наглым выпадом против священного символа националисты в данном случае только подставили своих сообщников во власти и помогли патриотическим силам в ней: «Министерство обороны Беларуси подвергло критике инициативу о запрете в стране георгиевской ленточки и заявило…: “Вместе мы защищали общее некогда огромное государство, Советский Союз, от фашистов, вместе сегодня мы защищаем мир, что соответствует и национальным интересам Беларуси, и России. Поэтому никаких проблем с ношением гвардейских знаков отличия у нас не было, нет и не будет”, заявил пресс-секретарь Минобороны республики Владимир Макаров. Граждан, которые считают Россию чуть ли не вероятным противником Беларуси, Макаров отослал к 20-й статье Военной доктрины страны, где говорится, что приоритетным направлением коалиционной военной политики республики является взаимодействие именно с Россией». 

Пикантность борьбы с «георгиевской лентой» заключается в том, что ее отнюдь не гнушается надевать (причем в соединении с красно-зеленой) и сам глава белорусского государства, нарушая «установки официальной идеологии». Но это-то и соответствует сложившейся многолетней практике, когда быть «прорусским патриотом» в Белоруссии разрешается только самому А.Г.Лукашенко, а все остальные, кто не только превосходят его даже в словесном отстаивании идеалов Русского мира, но даже просто присоединяются к нему, попадают если не в опалу, то под подозрение. И, в первую очередь, это относится к государственным чиновникам и особенно идеологам. Таким образом, символическое противостояние, в частности, вокруг «георгиевской ленты» и «яблочной бутоньерки» скрывает за собой если и не «торговлю» идеей белорусско-российского единства, то уж точно нежелание ее укоренения в сердцах белорусских граждан. 

Если георгиевская лента служит одним из главных знамен православного Русского мира, воинствующего – как и земная Церковь – против всякого безбожия, средоточием которого является Запад, то для прозападных националистов сакральным символом является бело-красно-белый флаг. Напомним, что этот флаг был с согласия депутатов-коммунистов назначен Верховным Советом белорусским национальным в 1991 году и заменен на нынешний красно-зеленый по итогам всенародного референдума 1995 года в рамках общего «символического набора» главы государства А.Г.Лукашенко вкупе с возвращением измененных советского герба и гимна, признанием русского языка государственным, объявлением курса на интеграцию с Российской Федерацией и усилением президентской власти, поддержанного подавляющим большинством белорусских граждан. После этого бело-красно-белый флаг, признанный незаконной символикой, на многие годы стал знаменем прозападной националистической оппозиции, всех ее митингов вплоть до попыток свержения власти. 

Следует отметить, что, конечно, бело-красно-белый флаг сам по себе красив и гораздо ближе к славянской цветовой гамме, чем нынешний красно-зеленый. Кроме того, традиционная вышивка белорусов практически полностью представляет собой нанесение красных узоров на белое полотно. Однако бело-красно-белый стяг получил родовые травмы, несовместимые с жизнью. Помимо указанных достоверных оснований, каких только мифов ни пытались подвести под него националистические креативщики! Вплоть до «героического» решительного вступления в бой во время Грюнвальдской битвы раненого Витовта с окровавленной повязкой, который, на самом деле, своим волюнтаризмом там едва не погубил свое войско. По правде, «бело-красно-белый стяг» был введен во время Февральской революции польским хлопоманом (из рядившихся в белорусов) Клавдием Дуж-Душевским по запросу таких же польско-католических «белорусских» хлопоманов как символ «независимой белорусской нации», которая по проекту масонских революционеров Временного правительства должна была быть создана в «свободной российской республике» наряду с украинской. Главной причиной выбора именно этого знамени была его максимальная близость к польскому флагу: как и во время декабристского путча, революционеры, опираясь на поддержку польской аристократии и интеллигенции, допускали выделение белорусских и малороссийских земель Польше. После этого бело-красно-белым знаменем пользовались исключительно русофобские коллаборационисты и сепаратисты ополячено-католического происхождения, ненавистные простому белорусскому народу: организаторы Первого Всебелорусского съезда (резолюция которого отвергала намерения организаторов), проектанты БНР под кайзеровской оккупацией (тех и других, как мы помним, уже воспели академические ученые как «великих белорусов» по требованию из Администрации Президента), гитлеровские коллаборационистские власти, включая полицаев (воспевание их находится еще на этапе увертюры), пронацистская и антисоветская эмиграция и диаспора (вплоть до сегодняшнего дня), проамериканское правительство Беларуси после развала СССР и, наконец, нынешняя прозападная оппозиция, прежде всего, бандеровской ориентации. 

Так было до недавнего времени – до начала тихой идеологической революции в верхах белорусской власти с разворотом духовно-исторического народного самосознания белорусов с расчетом на их невежественность и безразличие к правде (особенно у молодого поколения). Почувствовав ренегатские веяния официальной идеологии, не ослабившиеся, но усилившиеся после нацистского переворота на Украине, сопровождавшегося Русской весной в Новороссии и Крыму, оппозиционеры начали прощупывать почву на предмет реабилитации бел-червоно-белого знамени (БЧБ) коллаборационистов, сделав в 2016 году запрос в Министерство культуры на предмет придания ему «статуса историко-культурной ценности», делая упор на то, что оно было государственным флагом в период 1991-1995 гг. И расчет верен: если крушение СССР и наследие С.Шушкевича – национальная катастрофа для белорусов (как это провозглашалось прежде), то и символика данного периода такая же «историко-культурная ценность», как и свастика, под которой (вкупе с БЧБ флагом) Белоруссия жила в 1941-1944 гг.. А вот если «счастливая пора обретения суверенитета и незалежности», тогда… Как пишет завсегдатай камер для политических революционеров, глава бандеровско-гитлерюгендского «Молодого фронта» Змицер Дашкевич, «национальная символика перестала радикализироваться властями. На госканалах в последнее время про бело-красно-белый флаг высказывались нейтрально». Характерен и ответ замминистра культуры А.Яхно: «Не приводится документального обоснования и полной, точно и качественной фиксации графическими средствами элемента, которому предлагается придать статус историко-культурной ценности… Необходимо провести основательное научное исследование с целью выявления оригинальных архивных документов и материалов». Иными словами, белорусское руководство уже «забыло» об истинном происхождении и случаях использования БЧБ флага и не готово определить – что за люди им пользовались, в частности, в 1941-1944 годах. 

Спустя полгода начался следующий этап вращения окон Овертона государственными идеологами-компрадорами, которые, очевидно, хорошо усвоили уроки своих западных учителей (программы «повышения квалификации» белорусских чиновников в Евросоюзе постепенно развиваются). С «предложением властям придать статус историко-культурной ценности бело-красно-белому флагу и гербу “Погоня”, а также разрешить