
Пытался же начать воспоминания о Владыке ещё двадцать лет назад в Октябре 1997 года небольшой заметкой «Христорадостный Человек» для газеты православных мирян «Десятина».
Но тогда отвлекла «текучка», и накопленное в 1992-1995 годах оставалось только в памяти и в сердце. Не без искушений частью этих сокровищ все же дерзнул поделиться сейчас.
Наиболее яркие впечатление на меня остались от самых первых встреч с Митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Иоанном (Снычевым) осенью-зимой 1992 года. Знакомство с Владыкой Иоанном у меня состоялась в канун Воздвижения Креста ГОСПОДНЯ днем 26 Сентября 1992 года в Митрополичьей Резиденции на Каменном острове. Её организовал для Ольги Николаевны Куликовской-Романовой мой давний друг Константин Юрьевич Душенов, и я присутствовал во время той встречи в качестве сопровождающего высокой гостьи.
Такая позиция позволила мне тогда большей частью наблюдать Старца-Архипастыря и характер Его общения с пришедшими больше со стороны. Меня, конечно, Константин Юрьевич представил тогда Владыке и сообщил, что сотрудничает со мной, что-то рассказала о моем участии в Её делах и О.Н.Куликовская-Романова, и видимо, на несколько мгновений добродушное внимание Старца коснулось и меня лично. Но тогда какого-либо длительного разговора между нами не состоялось. По крайней мере, помню исключительную доброжелательность, буквально — добрый свет, который проистекал в мой адрес в момент недолгого внимания Пастыря к моей персоне.
Мне до того, помимо Богослужения, не так уж часто доводилось вживую общаться с Архипастырями. С 1986 года побывал на множестве архипастырских служб в Елоховском соборе, Даниловом монастыре, в Калуге, Оптиной Пустыни, в других обителях и храмах, где нагляделся на наших Архиереев и Патриархов, и даже многократно удостоился в потоке верующих испрашивать у них благословения. Видел практически всех зарубежных Православных Патриархов и некоторых непервенствующих Архипастырей — Александрийских, Антиохийских, Святоземских, Греческих, Константинопольских, Кипрских, Критских, Болгарских, Сербских, Румынских. Они часто приезжали в Москву и Свято-Троицкую Лавру с официальными визитами в канун и в пору празднования 1000-летия Крещения Руси, да и по другим поводам. По делам приходским и потом братским неоднократно доводилось бывать в Чистом переулке и общаться с Синодальными Архиереями по каким-то деловым вопросам, но не один на один, а в составе каких-то мiрянских групп. Вот и Владыку Питирима (Нечаева) видел вне храмовой обстановки — в Издательстве Московской Патриархии, но личных бесед не удостаивался. Из всех Архиереев наиболее доступным для не вполне официозного общения был «молодой» тогда викарный Истринский Владыка Арсений, через которого мы неоднократно испрашивали благословения на различные общественные мероприятия у Святейшего Патриарха Алексия Второго.
Поэтому в пору первой встречи с Владыкой Иоанном мне было с кем сравнивать. Владыка Иоанн был ни на кого не похож, в сравнении с другими Архиереями он выглядел как сельский Священник. Наибольшее впечатление от той встречи с Владыкой Иоанном на меня произвели простота, открытость, доступность, готовность к общению с любым человеком. Почему-то такие качества нам навязывают именовать «демократизмом». Но к пошлому и насквозь фальшивому политическому PR’у истинных демократов облик и манера поведения Владыки Иоанна не имели никакого отношения.
Что я тогда совершенно определенно почувствовал? Если бы у меня возникло тогда хотя бы малейшее желание обратить на себя чуть больше внимания и что-то обсудить с Владыкой помимо общего разговора с Его гостями, Он непременно откликнулся бы. И данное первое впечатление потом многократно подтвердилось практически. Только по той причине, что я тогда не «дергался» и сидел тихо, в качестве сопровождающего О.Н.Куликовской-Романовой совершенно не стремился завладеть вниманием Владыки, личного пространного общения с Ним у меня почти не было.
Правда, ближе к концу встречи возник момент, когда заговорили о Святых Царственных Мучениках и о проблемах дорасследования цареубийства, внимание Владыки на меня обратили и О.Н.Куликовская-Романова, и К.Ю.Душенов. Смысл ими сказанного сводился к тому, что если Владыка захочет как-то эти вопросы поднимать, то в качестве одного из специалистов или консультантов Он мог бы использовать и меня. И Владыка охотно принял такое предложение.
Ещё одно из существенных впечатлений от той встречи: весьма помпезный характер Митрополичьей резиденции на Каменном входил в решительное противоречие с простодушной натурой Владыки и каким-то простым кухонным запахом хлеба или ржаных сухарей, гречневой каши с жаренным луком. Византийское великолепие убранства за два года пребывания Владыки Иоанна на кафедре стало приходить в упадок. Новый Хозяин Архипастырской резиденции явно не придавал даже малейшего внимания ремонту и реставрации потрескавшейся лепнины, дубовых панелей, другого убранства, ковров, полов и мебели. Было видно, что деревянные поверхности давно не обрабатывали воском или полиролью, матушки, обслуживающие Владычные покои, явно просто протирали их от пыли влажными тряпками, поддерживали чистоту, но не более того… Хотя Владыка не был вообще безразличен к эстетическим ценностям, как потом выяснилось. Так, Он очень дорожил старинным парадным портретом Святителя Филарета (Дроздова), Митрополита Московского и Коломенского. Портретом великолепным, исполненным светлой пастелью, а потому требующим особого обихода[1].
К тому времени с Августа 1992 года я уже начал выполнять некоторые простейшие функции московского представителя личной пресс-службы Владыки Иоанна, которую организовал К.Ю.Душенов: встречал в Москве поезда из Питера, в которых с проводниками Константин передавал первые материалы Владыки, предназначенные для центральной светской прессы, и относил их в редакцию газеты «Советская Россия», в частности незадолго до того в Сентябре я таким образом доставил в редакцию знаменитую статью Владыки Иоанна «Быть русским!», публикация которой уже успела наделать много шума.
В тот же день 26 Сентября 1992 года вечером мы с О.Н.Куликовской-Романовой отправились на Всенощную, которую служил Владыка Иоанн. Кажется, служба была где-то на Лиговке, очевидно, в Крестовоздвиженском соборе. Но я могу ошибаться.
Поскольку в разъездах по Питеру с О.Н.Куликовской-Романовой, которые начались с утра, до и после визита к Владыке на Каменном острове, мы ещё успели побывать по делам Благотворительного Фонда имени Великой Княгини Ольги Александровны в трех или четырех местах, к началу службы я уже здорово умаялся и просто стоя засыпал. Вероятно, это было заметно со стороны. Но когда Владыка во время службы несколько раз посмотрел в нашу сторону, такое светоносное внимание к нам, конечно, совершенно незаметное для других молящихся, непонятным образом приободрило меня, и уже до конца Богослужения зловредный «морфей» перестал донимать.
В ту поездку я ночевал дома у Душеновых, и мы с Константином Юрьевичем каждый вечер обсуждали разные вопросы, посвященные налаживающемуся сотрудничеству с Владыкой Иоанном, различным направлениям и формам взаимодействия с Ним. У Константина намечалась очередная рабочая встреча с Владыкой 3 Октября, и он предложил мне по результатам разговора 26 Сентября составить письмо Владыке, где по пунктам были бы изложены направления исследовательской работы, связанной с так называемыми «екатеринбургскими останками» и проблемами прославления Святых Царственных Мучеников. Ведь Владыка Иоанн был заместителем председателя Синодальной комиссии по канонизации Святых. К вечеру 2 Октября совместными усилиями Константина и Елены Душеновых, а также Валерия Архипова моё письмо было составлено и отпечатано Еленой на бланке Союза Православных Братств Санкт-Петербурга, который тогда возглавлял Константин.
На следующий день у Константина состоялась встреча с Владыкой, тогда обсуждался вопрос выхода знаменитой статьи Владыки «Тайна беззакония». Во время той встречи Владыка рассмотрел моё письмо и начертал на нем резолюцию «Благословляю». В тот же вечер или на следующий день я отправлялся в Москву и должен был доставить заверенную Владычней подписью и печатью машинопись в редакцию «Советской России».
На Московский вокзал мы прибыли с Константином более чем за час до отправки поезда. Потому прогуливались по соседним с вокзалом улицам, ведя безконечные разговоры о грядущей России, о развитии сотрудничества с Владыкой. У меня в сумке была статья Митрополита. Мы шли по правой стороне Ново-Невского в сторону Лавры, приближаясь к перекрестку с Суворовским проспектом. Слева позади нас раздался визг тормозов, металлический скрежет, а затем глухой удар. В нескольких сантиметрах левее от Константина на тротуар влетел «жигуленок». В лобовую он врезался в большую чугунную тумбу фонарного столба перед нами. После машину подняло в воздух, она сделала немыслимый пирует вокруг левой стороны столба и, как лягушка, прыгнула на тротуар прямо перед нами, радиатором в нашу сторону. Мы успели заметить ошалевшие лица водителя и пассажиров, и тут со скрежетом поднялся капот. С невероятным, шокирующим окружающих спокойствием мы справа протиснулись между машиной и домом, притом слыша гортанную кавказскую речь людей в машине, и поначалу как ни в чем не бывало продолжили разговор ровно с того места, на котором нас прервала авария. И только минут через двадцать, когда возвращались к вокзалу, мы удосужились рассмотреть место происшествия. Разглядывая место первого удара машины об обочину тротуара, Константин философски произнес:
— Если бы не высокий поребрик, то удар был бы прямо по нам… Владыка о нас молится…
И уже до самого поезда мы даже ни словом не вспоминали о случившемся, продолжая наши православно-патриотические и богословские разговоры. Только утром на подъезде к Москве в моей памяти вновь всплыла дикая сцена аварии во всех мельчайших зрительских и звуковых впечатлениях. И я вспомнил слова Константина:
— Владыка о нас молится…
В тот же день я отправился в редакцию «Советской России», и мне предложили оформить постоянное редакционное удостоверение, чтобы проследить процесс публикации статьи Владыки «Тайна беззакония», начиная с верстки в цеху и до печатного стана…
Потом вплоть до лета 1995 года почти каждая публикация статей Владыки Иоанна в «Советской России» с момента верстки проходила под моим наблюдением. Иногда дежурные редакторы номера пытались какие-то фрагменты «сглаживать», изменять или вовсе удалять, тогда я начинал телефонные переговоры с главным редактором газеты Валентином Васильевичем Чикиным, если он уклонялся от переговоров, звонил в Питер К.Ю.Душенову. В таких переговорах мне очень помогал влиятельный помощник В.В.Чикина — наш единомышленник, единоверец Виталий Николаевич Шестопалов. Именно он позволял мне звонить со своего редакционного телефона по межгороду в Санкт-Петербург. Иногда к моей досаде приходилось идти на некоторые компромиссы и соглашаться с сокращениями, но никогда такие решения я не принимал самостоятельно, только после согласования с К.Ю.Душеновым, который в свою очередь связывался с Владыкой…
А той осенью 1992 года через два месяца для Владыки нами были подготовлены две подробные справки.
Одна справка была посвящена каноническим аспектам проблемы отречения Государя Императора 2 Марта 1917 года, подробно разбирался вопрос — нет ли канонических препятствий для канонизации Царя-Мученика Николая в связи с этим Его деянием. Уже писал об этом: «Надо сказать, что когда мы беседовали с Митрополитом по вопросу об отречении Государя в Сентябре 1992 года, Владыка в целом очень хорошо относился к личности Императора Николая Александровича и его Семье. Но при этом Петербургский Архиерей категорически считал, что Государь не достоин церковного прославления именно за его отречение, которое совершенно подобно епископскому отступлению от паствы. Митрополит полагал, что Царь должен был до смерти сопротивляться изменникам. И с моей стороны было большой дерзостью включение разбора такой позиции в мою «Историческую справку» с самыми нелицеприятными характеристиками данной позиции. О личных качествах Владыки Иоанна в то время я знал очень мало… Про себя рассуждал так: если Владыка категорически не примет моих доводов, то и тесное сотрудничество с Ним не имеет смысла. И для ясности я публицистически заострил формулировки. «Историческую справку» я снабдил ксерокопиями пространных выдержек из трудов В.С.Кобылина и М.В.Зызыкина.
Другая объемная справка с многочисленными приложениями в несколько сот страниц была посвящена проблемам с так называемыми «екатеринбургскими останками».
В ту пору моё отношение к Владыке при всем возникшем безграничном уважении не отличалось ещё безусловным пиететом. У меня тогда был очень трудный, переломный период в жизни, на протяжении более восьми месяцев остро переживал семейный распад, и связанная с данными обстоятельствами нервозность сказывалась и на моей работе в «Царском Деле». В крупнейших СМИ с Июля уверенно заявлялось, что уже 19 Декабря 1992 года в день Святителя Николая Чудотворца состоится торжественное захоронение в Петропавловском соборе Петербурга так называемых «екатеринбургских останков» под видом Царских. Об этом прямо заявляли люди, входившие в команду президента Б.Н.Ельцина, и, зная напор реформаторов, тогда вполне допускал, что они успешно «провернут» свою затею.
В ходе подготовки Исторической справки о находке в Поросенковом Логе для Владыки в Октябре-Ноябре я интенсивно общался с российскими учеными — доктором исторических наук Юрием Алексеевичем Бурановым, докторами медицинских наук, академиком РАМН Александром Петровичем Громовым и Виктором Николаевичем Звягиным, церковным археологом, кандидатом исторических наук Сергеем Алексеевичем Беляевым и некоторыми другими. В доверительных беседах при личных встречах или в телефонных разговорах мне порой сообщалась весьма важная «инсайдерская» информация о том, как с помощью административного ресурса проталкивается признание останков Царскими на основании неквалифицированных экспертиз и само скорейшее захоронение. С данной информацией люди науки до времени остерегались выступать публично. В.Н.Звягин прямо опасался, что в пору переформатирования структур Советского Союза его могут лишить антропологической лаборатории и научной школы в бывшем Институте криминалистики СССР. Ю.А.Буранов вполне обоснованно высказывал опасение лишиться исключительного допуска в Российские архивы — «вездехода», который он получил от своего земляка Р.Г.Пихои, главного государственного архивиста России с 1992 года.
Но притом они уверяли, что если Иерархи Русской Православной Церкви возвысят свой протестующий голос, они готовы публично выступить с критикой проведенных экспертиз и версии Рябова-Авдонина. Такой «оперативной информацией» в неофициальных письмах я делился с Владыкой Иоанном, естественно, через Константина. Высказывал в них опасение, что Владыке Иоанну просто по своему статусу правящего Архиерея Санкт-Петербурга придется участвовать в церемонии погребения и тем самым косвенно признать неизвестные скелеты в качестве Царских Мощей.
В связи с этим я предлагал Петроградскому Архипастырю обратиться к VII Съезду народных депутатов Российской Федерации, который планировался к проведению 1-14 Декабря, с разъяснением церковных и духовных проблем, связанных с таким официальным захоронением, во-первых, чтобы воспрепятствовать президентской авантюре, а во-вторых, чтобы поставить вопрос о специальном законе по комплексному дорасследованию цареубийства.
Однако через Константина Душенова Владыка Иоанн предлагал мне, чтобы сначала я убедил гласно выступить с критическими замечаниями об экспертизах названных ученых, что даст ясное основание Владыке и другим Иерархам РПЦ ставить вопрос категорично. Но Ю.А.Буранов и В.Н.Звягин ещё до того сразу совершенно однозначно мне объяснили, что на такой риск без определенных гарантий со стороны РПЦ они не пойдут. Ситуация вызвала у меня досаду, и я отправил Владыке довольно резкое письмо, в котором пытался объяснить, что я человек маленький, в данной ситуации не могу ничего обещать ученым, которые опасаются, что они выступят публично, а никаких последствий в действия Архипастырей не будет, и по отношению к ним будут осуществлены административные меры.
В конце Ноября уже готовые Исторические справки с оказией я отравил поездом в Санкт-Петербург, Константин Душенов передал все материалы Владыке заранее. А следом мы с Валерием Архиповым снова были в Питере. Кажется, в тот же вечер нашего приезда в Северную Столицу — 1 или 2 Декабря — состоялась большая встреча с Владыкой Иоанном в его Каменоостровской резиденции, на которую нас с Валерием Архиповым отвел К.Ю.Душенов. Обстоятельный разговор длился более двух часов. Общение со Старцем совершенно успокоило меня, да и по тону выступлений в «больших» СМИ становилось ясно, что 19 Декабря 1992 года никакого захоронения в Петропавловском соборе не будет, и с нашей стороны «пороть горячку» с Архипастырским обращением к Съезду народных депутатов не стоит. Мне даже стало стыдно за несдержанное письмо, которое я отправил в середине Ноября Владыке Иоанну в пору моей работы над справкой о так называемой «Записке Юровского».
Таков был первый результат нашей совместной деятельности в рамках Информационно-исследовательской службы «Царское Дела», днем рождения которой мы с Валерием Архиповым исчисляем с 3 Октября 1992 года, когда Владыка Иоанн благословил нас на начало исследовательской работы в данном направлении, хотя, строго говоря, само наименование ИИС «Царское Дело» Он благословил и утвердил в момент личной встречи 1 или 2 Декабря. С той поры прошло целых четверть века.
Вплоть до Ноября 1995 года, до блаженной кончины приснопамятного Владыки Иоанна, наша Служба «Царское Дело» была подразделением Его личной пресс-службы, которую возглавлял К.Ю.Душенов. Владыке Иоанну так понравилось её название, что и книжное издательство, организованное К.Ю.Душеновым в Ноябре 1994 года, Он благословил назвать «Царское Дело».
В конце декабрьской встречи Владыка Иоанн по предложению К.Ю.Душенова сообщил нам Свой прямой телефон в Каменоостровской резиденции для экстренных случаев и предупредил келейниц, что возможны звонки из Москвы от нас[2].
Звонить Владыке даже по весьма важным вопросам я страшился и старался поддерживать связь через К.Ю.Душенова.
Лично я был в восторге от той Декабрьской 1992 года встречи, все мои предположения о характере Владыке, о его открытости к любому разговору на серьезные темы полностью оправдались. Мы потом, уже в Москве неоднократно обсуждали с В.В.Архиповым обстоятельства и результаты нашей беседы с Митрополитом.
Вскоре Владыка Иоанн приехал в Москву на заседание Синодальной комиссии по канонизации Святых. Наши две Исторические справки Он передал председателю Синодальной комиссии Владыке Ювеналию, Митрополиту Крутицкому и Коломенскому, чтобы они были учтены в работе над подготовкой материалов по прославлению Святых Царственных Мучеников.
Нам с В.В.Архиповым Владыка Иоанн тогда преподал важный духовный урок, который мы осваивали все последующие годы: в церковных делах и в самом «Царском Деле» не должно быть политической суетливости. Наша деятельность должна основываться на молитвенном терпении и духовной осмотрительности.
Само наставление Владыки Иоанна для нас не было сформулировано в каких-то специальных правилах или руководящих указаниях, просто его спокойное, рассудительное отношение к тогдашней «злобе дня» в связи с «екатеринбургскими останками» стало для нас наглядным примером, как должно к избранному пути относиться нам самим. Владыка совершенно определенно и наглядно дал нам понять, что давнее злодеяние цареубийства поддерживает современное нам зло и мистические тайны, с ним связанные, и мы ни на минуту не должны того забывать в своей повседневности. С такими злонамеренными предметами и явлениями невозможно справиться только политическими приемами или методами академических исследований. Подобные подходы в нашей деятельности должны находиться по значению на третьестепенных позициях, главным же и первенствующим должен быть духовный, церковный подход. Не скажу, что мы сразу и в полной мере освоили тот урок, но в последующие годы наставление Архипастыря мы всё больше и больше усваивали, избегая «истерических», моментальных реакций на любые категоричные выступления противной стороны.
Сразу же после встречи с Архипастырем Божией милостью мы с В.В.Архиповым почтой направили все накопленные материалы в Торонто — Тихону Николаевичу Куликовскому-Романову, родному Племяннику Святого Царя-Мученика Николая Александровича, с просьбой оказать Августейшее Покровительство нашей Информационно-Исследовательской службе «Царское Дело» и получили положительный ответ в самый канун нового года.
А в Январе 1993 года беседа в начале Декабря, убежден, что молитвами Владыки, получила совершенно практическое продолжение и развитие.
По поводу политических игр вокруг так называемых «екатеринбургских останков» 13 Января газета Canadian Press публикует интервью с Тихоном Николаевичем Куликовским-Романовым, почти сразу ключевые фрагменты интервью публикуются в английской газете Sanday Express. Тут же английские газетчики обращаются за разъяснениями к Владыке Иоанну и на следующий день публикуют Его заявление по данному поводу, где, в частности, говорится:
«Церковь не может благословить эти останки. Все доказательства их подлинности до сих пор были собраны секретными средствами. Я полагаю, что это была попытка провести общественность с помощью этой истории».
Перевод, конечно, двойной — сначала на английский, а потом на русский, но смысл высказывания Митрополита вполне ясен. Газетчики обращаются к администрации Б.Н.Ельцина и получают ответ президентского пресс-секретаря:
«Мы отрицаем всякую возможность участия президента или его администрации в подлоге, касающемся останков Царской Фамилии»…
24 Января та же Sanday Express публикует большую статью Виталия Козликина и Кетти Скотт-Кларк «Останки, которые исследуются британскими учеными на предмет выяснения — принадлежат ли они действительно предательски убитому Царю Николаю II и Его Семье, являются подделкой?», где, в частности, говорится: «Многие русские ученые абсолютно уверены, что останки, найденные Рябовым, не являются подлинными. Даже Митрополит Петербургский Иоанн заявил, что откажется провести похороны». Под русскими учеными подразумеваются Ю.А.Буранов, В.Н.Звягин, С.А.Беляев, хотя В.Н.Звягин, конечно же, с английскими корреспондентами столь категорично не говорил.
И тогда же с конца Января при поддержке Т.Н.Куликовского-Романова и по благословению Владыки Иоанна начинается подготовка к проведению научного форума по данной проблеме, который потом получил название: Первая научно-практическая и Богословская конференция «Государственная Легитимность» по проблемам дорасследования убийства Царской Семьи в свете криминалистики, государственного права, исторической истины и Евангельского вероучения, которая была проведена в Москве, в Международном центре Славянской письменности и культуры 9-11 Марта 1993 года под председ