Чёрная сотня

««Чёрная сотня» возникла в Х веке во время завоевательного объединения славяно-русских племенных княжений под властью первых Киевских князей Рюрикова рода. В это время «чёрная сотня» представляла собой земледельческое городское общество, подразделение тысячи, обязанное платить князю установленную дань, кормить княжеского местного правителя и по призыву князя являться под непосредственным главенством старосты или сотского в народное ополчение…

Во время господства Орды над Россией, чёрная городская сотня обращается в чёрную крестьянскую волость, описанную татарским писцом, платящая установленную дань завоевателю и дающую определённый «корм» «подручнику» монгольского хана – Русскому князю и его наместнику… Чёрные волости, земли и люди составляли собственность завоевателя – Монгольского хана, которую Русские князья обязаны были хранить совместными силами в том объёме, в каком её определили татарские писцы и численники в писцовых и переписных книгах.

По освобождении от власти Орды, во время Московского Царства, городские чёрные сотни обособляются от сельских своим землевладением, управлением, промыслами и податным обложением. Сельские чёрные волости соединяются с дворцовыми в управление Большого Дворца <…>

Во время Российской Империи в ХVIII столетии бывшие городские чёрные люди именуются городскими обывателями и промышленными людьми, делятся на купцов и ремесленников, с подразделением на гильдии и цехи, получают сословное устройство со своими купеческою и ремесленною управою. Класс сельских обывателей, стоящих вне частного землевладения, расширяется включением в него под именем однодворцев всех разрядов служилых людей <…> Все разряды сельских обывателей, изъятые законом из частной зависимости, составили класс государственных крестьян, – свободных землевладельцев и землевладельцев, сравнительно с классом крестьян частновладельческих. Манифест 19 февраля 1861 г. <…> изъявший всех крестьян из частной зависимости, дал гражданскую свободу всем разрядам сельских обывателей, поставил их в непосредственное отношение к верховной власти и её центральным и местным учреждениям, т.е. в то положение, в каком стояли к государству городские и сельские жители в Древней Руси.

Таким образом, «чёрная сотня» русского народа представляла собой городское и сельское трудовое население, тот класс русского общества, на котором преимущественно росло и крепло Русское государство».

Профессор Московского Университета Самоквасов

«Сборник Русского Чтения», 1907 г., № 30-31

1. Краткий очерк либерализма в России

Прежде чем начать описание такого явления, о котором сейчас абсолютное большинство наших современников имеет самое превратное представление (в лучшем случае – вовсе никакого), как «Чёрная сотня», необходимо краткими штрихами нарисовать тот путь, который Российская Империя и окружающий её мир (а это тогда – в основном Европа) прошла в XIX веке. Если сказать точнее – то и вовсе

нельзя понять всего ХХ века, если не всмотреться, со всевозможным вниманием, в век XIX…

В свою очередь век XIX начался с такого явления, как Французская революция, когда под фальшивыми лозунгами «Свобода, равенство, братство» творилось такое кровопролитие и человекоубийство, какого Европа не знала за всю свою предыдущую историю. Достаточно сказать, что из 20-ти миллионного населения Франции был «друзьями народа» убит 1 млн. человек – и это не в результате внешних войн, а именно внутренней политики. Недаром специалисты неоднократно проводили аналогии между двумя «великими и безкровными» революциями: той, конца XVIII века, Французской и 1917 г. российской, когда верховная и законная государственная власть в обоих случаях не собиралась и даже вовсе отказалась проливать, защищая себя, хотя единичные капли народной крови, а пришедшие к власти в результате бунта «благодетели» – залили страны такими морями крови, которых себе даже и вообразить никто никогда не мог. В обоих случаях, кстати, творцы бунта (почти поголовно) – и сами утонут в этом океане крови от рук своих учеников, но это – уже другая тема.

Французская революция родила тот дух, который стал доминантой всего XIX века, имя ему – либерализм.

Либер – имя древнего божка из Римского пантеона, который покровительствовал разврату и «свободным связям». Поэтому вполне естественно, что и устремление к необузданной свободе стало ассоциироваться с его именем. Необходимо только ещё одно важное уточнение: либерализм не есть устремление к свободе как таковой, самой по себе. Но обязательно также борьба с Богом и с Церковью, которые разсматривались проводниками либерализма первейшими ограничителями свободы человека, свободы грешить. Т.о. весь либерализм, как и нынешний, но особенно XIX века, есть неослабевающая борьба с Церковью и религией во всех её проявлениях. Второй враг либерализма – это государственная власть. И прежде всего в своих традиционных, то есть освященных Церковью формах: Империей и наследственной королевской властью. Ибо они – вторые после Бога ограничители человеческого своеволия, только уже здесь, на земле.

Впрочем, по отношению к власти отношение либерализма было более сложным. Если сокрушение Церкви признавалось необходимым абсолютно, то к власти могли быть и более снисходительны в том случае, если она будет готова, сохранив лишь свою внешнюю оболочку, пойти на согласие (точнее – на капитуляцию) с либерализмом и введёт те реформы и общественные институты, которые от неё потребуют.

Всегда надо помнить только одно: когда либерализм требовал (и требует) «реформ» – он всегда лжёт. Речь всегда шла и идёт только об одном – о власти, о том, кому принадлежит реальная власть. Это необходимо помнить, разбирая истории всех 3-х несчастных «русских революций», совершенных и не русскими, и не на русские деньги, и не во благо России…

Уже в начале XIX века, в эпоху Александра I, Российская Империя покрывается целой сетью масонских лож, которые проповедуют в тайне переустройство всей жизни России, говоря точнее – готовят государственный переворот. Разгромленные тогда и совершенно запрещённые, они уходят в глубокое подполье и уже оттуда начинают, гораздо более осторожно и методично, воспитывать себе кадры, ориентируясь более всего на университетскую молодежь и некоторый слой чиновничества. В этом они не оригинальны: первые русские масоны XVIII века, во главе с Новиковым, именно так и начали свою деятельность на русской земле: они заявили себя поборниками «Просвещения». Более «готовым» членам они разъясняли, что именно это такое: это просвещение отсталого народа светом масонства…

Безо всякого стеснения весь XIX век может быть смело назван веком торжества масонства по всему миру – везде, кроме Российской Империи.

В Новом Свете, Америке, ещё в конце XVIII в. создаётся первое в мире масонское государство: Северо-Американские Соединённые Штаты. В Латинской Америке в первые десятилетия XIX века масонами сокрушается власть самой строго католической империи того времени – Испании, и её колоссальные колонии получают независимость, оставив эти страны на целый век в руках заговорщиков и полной нищете.

В Европе всю первую половину века полыхают революции и войны. После создания Императором Александром I, как победителем Наполеона, Священного Союза, целью которого были защита Христианства и Монархий, мир был недолог. Помимо войн с Турцией начинаются антиклерикальные революции 1830, 1848 гг. по всей Европе. Начинаются и всевозможные «освободительные» войны, например, за объединение Италии (против Австрии), которые целиком ведутся масонским сообществом (карбонарии). Принципиально новым во всех этих бунтах[1] было то, что они в огромном и совершенно невиданном ранее количестве собирали на своих баррикадах всё интернациональное хулиганьё, которое при этом имело немалое тайное и международное финансирование. Ничего подобного мятежи более ранних веков не знали и в помине. Так, постепенно, из недр организаций тайных, начинают рождаться и международные организации явные: коммунистический Интернационал, созданный евреем Лассалем, русским Бакуниным др.; анархисты, и пр. и пр…

Справедливости ради добавим, что вообще такое явление, как международные общественные организации, причём совершенно любой направленности, которые начали плодиться именно в XIX веке, от Красного креста до Олимпийского Комитета включительно – явление целиком порождённое масонством. Независимо от того, филантропическими, политическими или научными целями были задекларированы когда-то мотивы их создания, они создавались уже тогда с тем прицелом, чтобы завершить их в сегодняшних мощнейших наднациональных и надправительственных структурах. Именно по этой причине изучение и поиск тайн сегодняшних масонских организаций, по большому счёту, совершенно лишено всякого смысла. Ищут не там…

Уже к середине XIX века главные европейские государства очень безпокоит усиление России. Поэтому в таких странах как Великобритания (прежде всего), Франция, Австрия постепенно создаются некие «инкубаторы» для выращивания её врагов. Там создаются особые условия для благоприятной жизнедеятельности организаций из её потенциальных врагов, кого можно впоследствии использовать внутри Российской Империи для её ослабления: поляков, финнов, горцев и кавказцев[2], галичан, евреев… Но поддержка сепаратизма – лишь часть таких структур. Ведь даже «откусив» куски Империи – она не лишится своей основной силы, это понимали. Поэтому любое «свободомыслие» самих природных русских, т.е. антирусские настроения, встречают на Западе ещё более горячий приём и поддержку. Там издаются и «Колокол», и бакунинские листки, и всякие подложные пакостные «дневники Имп. Екатерины», и вообще всё, что угодно, что может хоть как-то раскачать устои России и работать против неё[3]. При этом – и это будет повторяться и весь ХХ век, и сегодня – все официальные власти тех стран будут всячески отрекаться от поддержки ими той антироссийской борьбы, изображая дело так, что они просто «не имеют права вмешиваться» в личную жизнь живущих у себя людей, в том числе и иностранцев. Но русская разведка и МИД будут докладывать императорской власти совсем противоположное…

 

2. Состояние Российской Империи к началу ХХ века

  • Последствия взрыва террористов-народовольцев в Зимнем дворце 5 февраля 1880. Погибли 11 простых солдат лейб-гвардии Финляндского полка, из крестьян, герои русско-турецкой войны, недавно освободившие болгар, ещё 56 солдат ранено и покалечено. Убийца – С. Халтурин.

Вся вторая половина XIX века в России – это постепенное заполнение немалой части общества либеральным духом, но пока ещё – только общества высшего, образованного, которое частенько ездит в Европу и всё больше смотрит туда, опьяняясь, в основном, достижениями именно научно-техническими, в чём мы тогда ещё немало отставали. Некоторым деятелям казалось, что именно социальные преобразования на европейский манер должны привести к расцвету промышленности, наук и вообще всей жизни. Таковым весь уклад жизни русского народа стал казаться отсталым, а русская власть и Церковь – главными тормозами на пути «прогресса». Появляется то, что получило верное наименование «западники». Они не были оформлены ни в какие партии (то было ещё, слава Богу, запрещено), но были довольно единого духа: духа критики всего русского, крепкого, православного. Это будет впоследствии названо «шестидесятники», по их беллетристике и по тому духу, что стал витать в этом обществе после главной реформы 1860-х гг. – отмены Крепостного права.

И вот, напитавшись западного заговорщицкого духа, впервые появляются в Империи опять же тайные общества, но уже отнюдь не просветительские, а прямо террористические: «Земля и воля», группа Нечаева и им подобные. Ими начинается – трудно вообразить! – охота за… Русским Царём! Тем самым, который только что освободил крестьян и чем дальше, тем больше проводил в жизнь либеральные реформы. Достаточно сказать, что таких, например, явлений, каковы были в Империи реформы университетские – вообще не знал мир того времени. Внутри же самих этих тайных групп царило сознание возвышенной собственной исключительности, «правого дела» и пр. и пр., что делало из их членов совершенно больных фанатиков. Но образованное общество Империи вместо того, чтобы осудить и остановить безумцев, нисколько и не скрывало своих к ним симпатий. Хуже того, оно ещё стало их моральным защитником в лице своих литературы и искусства… Всевозможные гнусности, типа «Крестный ход на Пасху», «Отказ от исповеди», «Не ждали», «Бурлаков на Волге», «Разсказа о семи повешенных» и прочая помпезная дребедень – были тогда провозглашены нашей «одухотворенной» интеллигенцией высшими образцами искусства и гражданской позиции…

Но в тот же момент и здоровые силы русского общества также отреагировали на происходящее. Появляются славянофилы, которые были, практически, предтечами того движения, о коем ниже пойдёт речь. Это были, в отличие от западников, люди ничуть не менее образованные (а как правило – куда более!), которых, тем не менее, высокое светское образование ничуть не оторвало от своих родных корней. Совсем напротив, они давали совершенно изумительные образцы русской культуры. Среди них были, например, глубокие богословы, хотя они и не кончали духовных заведений. Один из самых знаменитых из них, А.С. Хомяков, в то время сформулировал и раскрыл знаменитую формулу, которая стала, по сути, как бы сказали сегодня, государствоопределяющей: Православие, Самодержавие, Народность. В принципе, само это перечисление слагаемых появилось ещё при Императоре Николае I. Но вот именно его духовное раскрытие – принадлежит именно славянофилам. Само осмысление этой формулы было почти безгранично, его осознание, само построение Империи согласно триединства этих составляющих – шло до самой революции.

В целом же образованное общество, даже высшая аристократия, к сожалению, смотрели на Запад как на образец для подражания. Дух либерализма всё более охватывал и государственный бюрократический аппарат.

Совершенно особой темой является печать того времени. Можно не ошибаясь сказать: в первую очередь разрушительные силы прибрали тогда к рукам абсолютно бóльшую часть периодических изданий, прежде чем начать сам штурм государственного строя. Точнее сказать, даже не столько «прибрали», сколько сами, во второй половине XIX века, её систематически постепенно создавали, начиная ещё с либеральной беллетристики «шестидесятников». Уже сама концентрация российской печати по преимуществу в одних руках – еврейских – пришлась именно на начало ХХ века.

 

3. Японская война. Деньги на революцию и подрыв экономики и порядка

Революционные бесы

Внешним врагам России было совершенно ясно, что в спокойное созидательное время им на переворот разсчитывать не приходится. Такого гиганта, как Российская Империя[4], можно было начать сокрушать только одновременными ударами снаружи и изнутри.

Для этого была выбрана Япония, не так давно вставшая на новый путь развития. Её для войны с Россией очень активно вооружали САСШ и Великобритания. Германия помогает ей перестроить армию на современный лад. Японцы получили колоссальные кредиты на вооружение и самое современное оружие, в первую очередь – броненосцы[5] и артиллерию, которых у них до этого не было. В 1896 г. Россия вооружённым вмешательством практически остановила захват Японией Китая и Кореи, после чего Япония стала тихо готовиться к войне с Россией, накапливая силы.

КВЖД, построенная Россией по прямой через Манчжурию на главную русскую военную тихоокеанскую базу Порт-Артур, на начало 1904 г. могла пропустить через себя всего один состав в сутки, но строительство велось и Японии надо было торопиться. Сосредоточив против русских в 5 раз более крупные сухопутные силы и вдвое более сильный современный флот, Япония напала на Россию[6].

«Война 1904-1905 гг. стала первой войной за тысячелетнюю историю России, когда значительная часть общества[7] сочувствовала противнику» – пишет современный изследователь русско-японской войны (8, 431). Курсистки Петербургских высших женских курсов единодушно отказались от участия в молебне о даровании России победы, а часть их послали поздравительную телеграмму… Микадо (японскому императору). Так же поступила группа СПб студентов-путейцев. В Витебске (место плотного еврейского населения), в гимназии, при известии о войне – гимназисты встали и закричали: «Да здравствует Япония!» А в Баку в армянское духовенство, служившее молебен о победе России, была брошена бомба – двое убито, несколько ранено… (Там же)

Война гораздо более страшная, чем на фронте, велась за спиной русских солдат – в тылу. К началу 1904 г. японская разведка организует целую сеть подрывных и шпионских организаций, формировавшихся из враждебных России революционных элементов. В Западной Европе эту сеть возглавляет бывший военный атташе в Петербурге полковник Матоир Акаши (по другому – Мотодзиро Акаси), руководивший сетью из Стокгольма. В июле 1904 г. через террористку-убийцу Веру Засулич Акаши устанавливает контакт с Лениным и Плехановым, совместно разрабатывается план революционной работы. Япония через подставных лиц финансирует профсоюзные фонды поддержки бастующих под руководством революционеров-шпионов. Через Акаши революционеры получают 750 тыс. иен на покупку оружия, а 4 января 1905 г. на японские деньги Ленин выпускает первый номер газеты «Вперёд», призывая к свержению Царя. 40 тыс. иен Япония выделяет только на бунт на Черноморском флоте, чтобы предотвратить его передислокацию на Дальний

  • Редкая открытка времён начала русско-японской войны, демонстрирующая симпатию Европейских держав России, подвергнувшейся вероломному нападению Японии. Европейцы прекрасно знали, что натравили Японию на Россию англосаксы, Британия с САСШ. Император Николай II изображён гладиатором, победившим Японию, а патриции в виде представителей Германии, Австро-Венгрии, Франции и Италии показывают добить побеждённого.

Восток.

Встречаясь с революционерами, Акаши настаивал на создании вооружённых повстанческих отрядов численностью в 100 тыс. человек, давая понять, что Япония готова за свой счёт вооружить эти отряды. «Мы готовы, – говорил Акаши, – помогать вам материально на приобретение оружия, но самое главное, чтобы движению этому не давать остывать и вносить таким образом в русское общество элемент постоянного возбуждения и протеста против правительства»[8].

Особый упор делает Акаши на снабжение оружием националистов Закавказья, Финляндии и Польши. Крупные транспорты оружия организованы им в Тифлис, Баку и Батум.

В начале июля 1904 г. в Японию прибывает пан Юзеф Пилсудский (будущий глава Польши) с просьбой об оказании материальной помощи польским националистам. Для разведки, диверсий и распропагандирования польских солдат (среди героически оборонявших Порт-Артур воинов были и очень достойные поляки[9]) он получает от японцев 200 тыс. руб.

Г.Г. Деканозов – один из лидеров грузинской партии социалистов-федералистов – становится одним из ближайших агентов Акаши по доставке оружия на Кавказ. (8, 433)

Финский масон и уголовник Конни Циллиакус японские деньги распределяет среди лидеров революционных партий. Весной 1905 г. японская разведка передала революционным бандитам 382 тыс. франков на покупку 14 тыс. винтовок. Ещё 200 тыс. франков – эсерам, на приобретение судна с экипажем. Оружие отправлялось через Гамбург и Марсель. Из последнего – и оборудование для подпольной типографии.

Акаши подгоняет революционеров: «Работайте энергично. Найдите способ для отправки. Надо кончать в скором времени.» (май 1905 г.). Среди бумаг японского агента Циллиакуса, русская разведка обнаруживает список оружия, переданного лишь через него: 8 тыс. винтовок – финским националистам, 5 тыс. винтовок – грузинским националистам, тысяча – эсерам, 8 тыс. – другим соц. партиям, 500 карабин-маузеров – финским националистам и эсерам. Террорист Б. Савинков писал, что тому же Циллиакусу американские миллионеры выделили 1 млн. франков на антирусскую революцию, но с условием: эти деньги должны быть потрачены на оружие и быть распределены между всеми революционными партиями[10]. В Финляндии же под руководством К. Циллиакуса построили 2 подпольных завода по производству бомб, которые готовились из специальной бумаги и заполнялись динамитом. Бомбы производились тысячами![11]

Кроме японских денег[12] революционеры получают огромные деньги от антирусских организаций Европы и Америки. Иностранные масонские организации прежде всего субсидируют либералов из «Союза освобождения». Террористические организации субсидируются прежде всего организациями еврейскими. Американские миллионеры-евреи перечислили на революцию в России многие миллионы долларов, особенно знаменит этим Яков Шифф – владелец банкирского дома «Кун Лееб и Ко» в Нью-Йорке. Общая сумма иностранных денег на революционный бандитизм в России оценивается в сумму не менее 50

  • Глава японской агентуры в Европе, снабжавший оружием и деньгами террористов в России полковник Мотодзиро Акаси.

млн. долларов по курсу того времени. Сумма по тем временам колоссальная.

Уже в январе 1904 г. (т.е. до начала войны) масонский «Союз освобождения» переносит свою деятельность из Швейцарии в Петербург. А в сентябре – октябре 1904 на японские деньги собирается в Париже совещание всех «оппозиционных и революционных партий» России. Это был очень важный момент для организации всей антирусской революционной бесовщины, т.к. на нём побратались доселе разделённые друг от друга 3 главные антирусские силы: масонско-либеральная, социалистическая и националистическая.

Именно на этом сборище и было вынесено «общее» решение (резолюция) об «уничтожении Самодержавия» и об открытии самого широкого террора против русской власти. Также его участники признали «полезность для дела освобождения России» её поражение в войне с Японией, и постановили всячески этому способствовать.

Соответственно этой задаче была сориентирована и вся либеральная печать. В стране происходило нечто чудовищное – значительная часть русского образованного общества и правящего класса хотела поражения России в войне с Японией. Дворянство и интеллигенция с патологическим сладострастием ожидали падения Порт-Артура и других русских крепостей. «Общей тайной молитвой, – писал немецкий журналист Г. Ганц, живший в Петербурге во время войны, – не только либералов, но и многих умеренных консерваторов в то время было: «Боже, помоги нам быть разбитыми»»[13].

Впрочем, не только интеллигенция, но и видные политики высказывались, например, так: «Я боюсь быстрых и блестящих русских успехов; они бы сделали руководящие Санкт-Петербургские круги слишком заносчивыми… России следует испытать ещё несколько военных неудач.» (С.Ю. Витте. июль 1904 г.).

Ему делами вторит министр Внутренних Дел Святополк-Мирский, который в этих условиях ослабляет цензуру, разрешает съезды масонских земских деятелей и даже амнистирует государственных преступников. Провозгласив в ноябре-декабре 1904 г. «эпоху доверия» (имеется в виду – доверие со стороны власти ко всем масонским и либеральным силам) – он полностью теряет контроль над положением в стране и антирусскими силами. Такая политика министра Мирского полностью парализовала работу самого министерства Внутренних Дел. Многие чины занимают выжидательную позицию или ничего не делают, более твёрдые – уходят в отставку. В конце 1904 г. подаёт в отставку дядя Царя московский генерал-губернатор Вел. Кн. Сергей Александрович – через месяц он будет убит бомбой эсеров. В эти же дни покинул Москву градоначальник Д.Ф. Трепов. В момент готовящегося бунта Москва оказалась практически без в