На кончину министра иностранных дел Беларуси Владимира Макея

Скоропостижная смерть Владимира Макея, в течение 10 лет безсменно занимавшего должность министра иностранных дел Беларуси, а дотоле 4 года – главы Администрации Президента, второго лица в государстве, сразу породила множество догадок и целый спектр конспирологических версий, одна из которых, несомненно, верна.

Этому способствовала и встреча В.Макея накануне кончины с нунцием папы Римского, первого открытого члена ордена иезуитов – на протяжении уже без малого 500 лет европейского гроссмейстера и гуру всевозможных интриг и заговоров. На данной встрече, по данным разных источников, обсуждалась и тема «мира на Украине», то есть, очередного «перемирия», которое позволило бы еще больше укрепить нацистский Укрорейх и Укровермахт для последующей войны против России и Белоруссии. Правда, на этот раз уже субъектом таких возможных переговоров с Западом через ватиканское посредничество мог быть никак не президент Лукашенко, а лишь коллективный Кириенко-Абрамович – кремлевская «партия мира».

Тело бывшего министра В.Макея предано земле, а душа его отправилась на Божий суд: в этом порядке нет различий ни для господина, ни для раба. Живущим же на земле остается лишь подвести итоги летописи деятельности данного видного представителя западно-ориентированной части белорусской элиты, которой удалось до августа 2020-го года завоевать максимальные высоты в глазах главы государства и в политической системе Беларуси.

Множество экспертов и обывателей из числа как противников, так и сторонников президента Лукашенко утверждают, что Владимир Макей был лишь покорным и безоговорочным исполнителем воли Александра Лукашенко, в частности, не архитектором доктрины многовекторности (не только внешнеполитической, но и внутренней, в том числе духовно-идеологической), а лишь ее прорабом. Это, конечно, наивное мнение. Разумеется, Владимир Макей не дерзал что-то делать вопреки воли главы государства, напротив, был чрезвычайно лоялен и прилежно исполнителен. Но вот в плане влияния на ум президента Лукашенко, личного и организованного им коллективного, – отнюдь не пассивен! По сути, он охотно исполнял то, что во многом сам и преподносил, убеждал, наверняка, умело подавая это как собственное мнение своего начальника.

Есть ли здесь что-то удивительное?! Едва ли! Даже в европейском Средневековье зачастую «короля играла свита». Что говорить про Запад! Достаточно вспомнить историю о том, как к ушам и уму одного из выдающихся русских государей Иоанну Васильевичу III удалось пробраться и заручиться доверием жидовствующим аж в XV веке! Что уж говорить про масонов при Петре I и последующих правителях вплоть до Павла I и Александра I (до определенных моментов а-ля декабристский «Майдан» 1825 года)! Так там речь шла о готовившихся с детства к правлению, получавших богословское, философско-гуманитарное и историческое образование от выдающихся умов священства и ученых своего времени, правивших при господстве христианского сознания в народе. Что же можно предъявить выходцу из советского крестьянства и комсомола, лишенного возможности такого образования и, напротив, лишь усвоившего некоторые официально санкционированные марксистско-ленинские догмы!..

Эти догмы – о первичности материального перед духовным, о главенстве экономического над гуманитарно-идеологическим – и были изучены и активно учтены внешними контрагентами Александра Лукашенко и его эмиссара на Западе. Идея того, что ради экономической помощи с Запада можно пожертвовать многим и очень многим была умело донесена и внушена белорусскому лидеру. Большой вклад был сделан и с восточной стороны: правящая элита Российской Федерации всячески и успешно подыгрывала западным политтехнологам в создании образа олигархической акулы, которая хочет сожрать народные предприятия белорусов, а затем и якобы – всю Белоруссию. При этом никакого положительного проекта – в том числе в самом чувствительном для А.Лукашенко экономической сфере, не говоря уже о высоких христианских, славянских, русских идеях и проектах, – со стороны Москвы не прослеживалось и в помине. Ситуацию усугубила медвежья и одновременно безвольная политика Кремля на Украине в 2014 году: с одной стороны, были совершены шаги, которые можно было оценить как желание просто урвать себе куски земли («Крым наш»), с другой стороны, оказалась неспособной предотвратить установление нацистского режима прямо на белорусских границах, в государстве с колоссальным экспортным значением для всё той же экономики Беларуси. Почва для многовекторности была создана изряднейшая. Ей могла противостоять только в высшей степени религиозная идеологичность, которой, разумеется от главы белорусского государства и значительной части его окружения ожидать было бы наивно.

Что касается самого архитекторы многовекторности, то, прежде всего, следует признать, что Владимир Макей был идейным (идеологизированным) политическим деятелем, – и в этом ему нужно отдать должное: в отличие от большинства чиновников постсоветской (и позднесоветской) эпохи вообще. И он был последовательно верен своей идеологии. Просто, к сожалению, эта идеология не совпадала с исконной, тысячелетней идеологией белорусского народа, основанной на христианских началах. Более того, – была противоположной ей: идеологией глобализма, западничества, либерализма, поликонфессиональности и мультикультурализма с англосаксонским и католическим лидерством. Многие, особенно после смерти министра, стали утверждать, что он был большим патриотом: что ж, в каком-то смысле можно быть и «патриотом» – «европейской Беларуси в составе глобальной цивилизации и прогрессивного человечества». Дадим слово самому покойному министру: «Это не означает, что мы отказываемся от каких-то правил, ценностей, принятых в европейской семье. Но мы считаем необходимым придерживаться той логики, что надо двигаться к этому постепенно. Нельзя одномоментно изменить ситуацию в обществе, стране и нельзя достичь тех целей, демократических целей, к которым некоторые государства шли даже не десятилетиями, а веками».

Владимир Макей родился в деревне Корелического района, между рекой Неман, Налибокской и Липчанской пущами и Полесьем, в самом сердце древнейшей Черной Руси, где православная религиозность – одна из самой высоких по всему нынешнему Русскому миру, а соработничество Православной Церкви и государственных властей соответствует высшим образцам симфонии, до которых далеко было и во времена Российской Империи. Прекрасные условия для созревания выдающегося государственного деятеля Святой Руси! Однако дальнейший путь Владимира Макея оказался трагическим: попадание в позднесоветский минский «Иняз» (один из главных рассадников русофобии и западничества и во все постсоветские годы), оттуда – на службу в андроповский КГБ, главного творца всевозможных русофобских национализмов и «национальных фронтов» по всем республикам СССР и поставщиков агентов для западных спецслужб. Все 1990-е годы, включая годы правления неофашистского БНФ, его жизнь связана с дипломатической карьерой на Западе, где в то время постсоветских дипломатов активно вовлекали в «высокие» и тайные элитные сообщества, – начиная с Дипломатической академии МИД Австрии и представительства Белоруссии при Совете Европы в Страсбурге, и заканчивая Посольством Республики Беларусь во Франции, наконец, управлением общеевропейского сотрудничества МИД.

Его вхождение в иерархию канцелярии главы государства по-прежнему покрыто определенной тайной. Ряд экспертов связывают его с личностью белорусской «железной леди» прозападной ориентации, многолетним пресс-секретарем, а затем и заместителем главы Администрации Президента из минской «золотой молодежи» Натальи Петкевич, которая после ухода из государственной деятельности вначале стала руководителем «Центра Аюрведы», носящего явно крипто-оккультный характер, а потом и эмигрировала в США по стопам многих потомков видных советских государственных деятелей – от сына Хрущева до видного деятеля МИД СССР и ельцинского министра иностранных дел РФ Козырева.

2008 год, когда Владимир Макей занял пост главы президентской Администрации, второго лица страны, стал в целом поворотным для общего курса страны. И здесь нечего изобретать. Это был системный курс «от “десоветизации” к дерусификации, дебелорусизации и дехристианизации Белоруссии», во всех областях государственно-общественной жизни (хоть и не в равной мере), под который проводилась и соответствующая кадровая политика. Достаточно привести пример посла Беларуси в Польше Павла Латушко, которого В.Макей сделал министром культуры (вместе с его помощником по посольству Тадеушем Стружецким в качестве зама), проводника системной политики криптополонизации и униатизации Белоруссии под видом «необелоруссизации» и одного из будущих вождей БЧБ-майдана, или бывшего сотрудника Кирилла Рудого, выпускника Фулбрайта, ультрамонетариста и цифровика-глобалиста, ставшего архитектором ползучего, но жесткого либерально-рыночного реформирования белорусской экономики. С его подачи премьер-министром страны стал убежденный либерал-рыночник, банкир Сергей Румас, впоследствии также засветившийся среди БЧБ-сторонников. Главным же архитектором «новой идеологии» и ее руководителем в Администрации В.Макея стал Всеволод Янчевский, в последующем глава белорусской силиконовой долины ПВТ – идеологического и технологического центра БЧБ-майдана. При них вся государственная общественно-политическая печать Беларуси была собрана под управление президентского посланника в Израиле Павла Якубовича, который сразу после отставки в 2018-м дал интервью «Радио Свободы» и «Речь Посполитой», где похвастался тем, что в 2000-е ему удалось полностью разгромить «чероносотенную», славянофильскую печать и общественное движение в Беларуси. Ими же монополистом новостей и аналитики в Интернете (в том числе даже для чиновников) был сделан «король байнета» и еще один «делегат в Израиль» Юрий Зиссер и TUT.by (с Артемом Шрайбманом в качестве национального политологического гуру), а национальное телерадиовещание возглавил Геннадий Давыдько, утверждавший себя «не белорусом, а литвином» и выступавшим за легализацию проституции, порнографии и легких наркотиков.

Характерно, что возглавлявшие в это время Министерство образования Сергей Маскевич и Михаил Журавков выступили в качестве резких реформаторов (в духе ЦТ/ЕГЭ) и горячих адептов глобализаторского Болонского процесса, втянув в нее Беларусь. Не лишним будет отметить, что и сама кузница кадров макеевского МИД, факультет международных отношений БГУ, в эти годы превратился буквально в кишащее гнездо либерал-националистических западников, впитывавшее в себя значительную часть отпрысков правящей белорусской элиты (ну хоть не в Лондоне и Париже!) и вкупе с alma mater Макея МГЛУ («инязом») ставшее потом главным очагом студенческих бунтов.

Самой же важной деталью «новой политики» и успехом «младореформаторов» следует признать приструнение Православной Церкви, – когда пользуясь немощностью пожилого митрополита Филарета, а впоследствии индиффирентностью митрополита Павла, руководящие рычаги в Белорусском Экзархате внезапно оказались в руках обновленчески, экуменически, прозападно, либерально и националистически настроенных священников, голосом и символом которых стал протоиерей Сергей Лепин. Из главного защитника православного Русского мира Белорусский Экзархат внезапно оказался среди его (в лице его сторонников среди священства и мирян) гонителей. Очень характерно, что сам министр Макей за все годы своей деятельности на высших должностях страны ни разу не был замечен в православном (впрочем, и каком-либо ином, во всяком случае из числа традиционных конфессий) храме и никогда не встречался ни с одним белорусским митрополитом или православным иерархом за рубежом – в отличие, например, от российского коллеги Сергея Лаврова, который не только проводил такие встречи, но и выступал на Рождественских Чтениях и на Всемирном русском народном соборе. Хотя с Фанаром раскольнического стамбульского («константинопольского») патриарха Варфоломея министр Макей переговоры через своих представителей и вел – по понятным темам. А вот с кем министр Макей встречался неоднократно, так это с иерархами Ватикана, католического Костела.

Разумеется, здесь приведен лишь главный костяк лиц, ставший плотно обрастать единомышленниками, соединяться с таковыми во всех областях общественной жизни, на всех уровнях государственных органов власти и учреждений. Конечно, они не были полными хозяевами белорусской политической жизни и безусловными гуру президента Лукашенко, но их влияние и продвижение соответствующей идеологии – западничества, глобализма, русофобского БЧБ-национализма, либерализма, гендерной доктрины и прочих «ценностей ООН» – было мощным, последовательным и весьма эффективным. Правда, постепенно, где-то с 2017 года начался некоторый охранительный разворот: так, большинство из указанных лиц к революции 2020-го находились уже за пределами высших государственных должностей. Это стало далеко не последней причиной того, что кураторы революции решили в 2020-м году перейти от тактики «варения лягушки» к шоковым методам.

Сам же Владимир Макей, «наладив систему», был в 2012 году переведен на должность министра иностранных дел Беларуси, а точнее, по сути, – эмиссара Президента Беларуси на Западе. Подчеркнем, сама по себе дипломатическая работа на Западе еще не является идеологическим приговором. Последний канцлер Российской Империи светлейший князь Александр Михайлович Горчаков всю свою карьеру с младых лет после выпуска из Царскосельского лицея провел безвылазно в западной Европе и особенно Лондоне. Туда же он безконечно ездил и в должности министра иностранных дел Российской Империи. Но дух, идеология, цели великого отечественного государственного деятеля были совершенно отличны: он был не слугой Запада, а его сдерживателем и защитой для Отечества от его экспансии.

На должности министра иностранных дел Беларуси Владимир Макей не только продолжил воплощение своей идеологии и «наведение мостов» с Западом, постепенно переходившее в западноевропейский разворот Беларуси, но и сохранил огромное влияние на все направления внутренней политики, в особенности на идеологическое. Более того, происходило заметное подчинение внутренней политики той самой политике внешней – постепенного установления мощного влияния Запада на все сферы белорусской политической и даже общественной жизни. Это позволяло некоторым экспертам называть белорусский МИД теневой Администрацией Президента, тем более что саму Администрацию долгое время возглавляли чистые хозяйственники (далекие от гуманитарно-идеологической сферы), последней из которых суждено было стать могильщиком «белорусской Перестройки».

Важно подчеркнуть, что министр Макей никогда не старался сверх меры скрыть своих взглядов и убеждений и был в них вполне последователен – и в заявлениях, и в действиях. Широкий обзор, политическую летопись таковых еще должен найти своего автора, а некоторым прообразом такого можно считать статью «Министр иностранных дел в Беларуси Владимир Макей постепенно выходит на сцену», написанная в 2019 году с предчувствием БЧБ-революции за год до ее свершения.

Какие наиболее яркие и показательные эпизоды его эпохальной деятельности можно вспомнить?!

Может быть, установление накануне Дня независимости Беларуси в честь освобождения Минска от немецко-фашистских захватчиков и националистических коллаборационистов «Дня вышиванки» с подчеркнуто неоязыческим антуражем? «Праздник», к которому сам министр выказывал особе усердие, неизменно собирая в вышиванках иностранных послов, особенно западных. Разумеется, за вышиванками, надеваемых под джинсы и без традиционной славянской бороды, женских юбок-платьев и головных уборов, никаких реальных народно-культурных продолжений не следовало. При этом когда британское посольство демон-стративно вывесило содомитский флаг, а патриотический министр внутренних дел Игорь Шуневич выступил с осуждением этого и одновременным упреком в молчании руководства Церкви, Макей вступился в защиту «важного» посольства и его «свобод» (тогда вскоре министр И.Шуневич был снят с должности, а министр Макей продолжил свою деятельность). Очень характерно также, что близким другом семьи Владимира Макея был Филипп Киркоров, а еще одним кумиром среди российской эстрады – рэпер Тимати, – символы отнюдь не традиционной славянской культуры, а, прямо говоря, западной и даже либерально-глобалистской (антихристианской).

Или, может быть, налаживание активного сотрудничества с организацией БЧБ-националистической диаспоры «Бацькаўшчына», в рамках которого в Беларусь приезжали и проводили «Съезды белорусов мира», а также выступали перед аудиториями в госучреждениях не только идейные и прямые потомки гитлеровских коллаборационистов, но даже сами отдельные выжившие экземпляры? Возможно, активное сотрудничество с потомками польско-литовской шляхты с привлечением их в Беларусь в качестве украшения возможной будущей элиты «после Лукашенко» во главе с князем Радзивиллом. Здесь же и памятники и в целом прославление польских революционеров против российской власти, мечтателей о «возрожденной Речи Посполитой» с их господством над белорусскими «холопами»: Костюшко, Домейко, Калиновский, Богушевич. Здесь и регулярное мемориальное почитание совместно с французским посольством общеевропейской армии Наполеона в месте ее знаменитого разгрома при переправе через Березину: в это же самое время в Беларуси происходила административная смена статуса Отечественной войны 1812 года на «гражданскую» для белорусов в силу наличия в рядах наполеоновского войска польско-литовской шляхты. Венцом за полгода до БЧБ-майдана стала здесь официальная белорусская делегация во главе с вице-премьером Игорем Петришенко в Вильнюс для ритуального захоронение лжеостанков Винцента Калиновского вместе с литовскими фашистами Дудой и Науседой в сопровождении БЧБ-манифестации.

А может быть активное создание «экспертного пула» МИДа из числа, прежде всего, одиозного «Либерального клуба» Прейгермана-Можейко, яростного пропагандиста либеральных реформ, с которым В.Макей создал проект «Минский диалог» по дистанцированию от России, также «объединению Европы против общих вызовов» в ее лице и, наконец, «открытию Беларуси для политической элиты Европы и США», и «Центра стратегических и внешнеполитических исследований» Царика-Сивицкого (посещавшего саммиты НАТО с принятием на них участие в имитационных «играх»), постоянно убеждавшего своей «аналитикой для руководства страны» в том, что именно Россия является главным источником угрозы для Беларуси и безопасности Европы вообще при предельно миротворческом (!) поведении США и ЕС, а также в том, что главная угроза белорусскому суверенитету исходит именно от белорусских силовиков как якобы «потенциальных коллаборационистов» Кремля.

Возможно, это была история с дискредитацией и выдавливанием из Беларуси нового российского посла с белорусской фамилией Михаила Бабича, – православного христианина-патриота, приехавшего на смену абсолютно индифферентному функционеру А.Сурикову («белорусскому Черномырдину») в Минск с помощником по гуманитарным и военно-патриотическим вопросам белорусом Андреем Францевичем Клинцевичем, – который якобы вел себя в Беларуси как генерал-губернатор из Москвы и «за несколько месяцев разрушил белорусско-российские отношения», но на самом деле лишь выявил и мягко высветил катастрофическую ситуацию в плане белорусско-российских отношений и их действительного разрушения (известно, кто громче всех кричит: «держи вора»), обнаружив заметную роль в них и лично покойного министра.

Здесь же можно вспомнить и едва не удавшийся самоотвод при заключении договора о Евразийском экономическом союзе. Системное саботирование дорожных карт по исполнению договора о Союзном государстве (вместо хотя бы адаптации его к текущему моменту). Наконец, категорическое блокирование размещения на территории Беларуси каких-либо российских военных частей, даже авиационной, под предлогом (прежде всего, для главы государства) якобы «имперских угроз для белорусского суверенитета» и «подрыва нейтрально-миротворческого статуса», хотя такое размещение – помимо экономических и военно-технологических выгод для самой Беларуси, дополнительного обеспечения безопасности в условиях явно приближавшегося БЧБ-майдана и угроз НАТО – давало дополнительную уздечку не Москве по отношению к Минску, а ровно наоборот!

Одновременно с этим происходили активные налаженные связи и даже визиты в Беларусь элитных генералов американских ЦРУ и Пентагона, а тесные контакты доходили аж до «Кворума двенадцати апостолов Церкви Иисуса Христа святых последних дней» (ультрарусофобской сектой мормонов). Проведение совместного Совбеза Польши, Украины, Беларуси и США в Варшаве. Или активнейшее участие Беларуси в «Восточном партнерстве» в качестве «самого надежного партнера для ЕС» – специально созданном органе Евросоюза для втягивания под политической господство его англосаксонско-германско-скандинавского ядра оставшихся стран Восточной Европы и Кавказа. Или проведение «под сенью Джона Маккейна» в Минске «Мюнхенской конференции по безопасности», где господствовал дух евроатлантической солидарности и стремление установить власть украинского нацистского режима над Донбассом. Или совместные учения белорусов и британского спецназа под Витебском.

Едва ли возможно пройти мимо активного выстраивания моста между Минском и Ватиканом, преподносимом главе белорусского государства как «окно в Европу» с одновременным возвышением самого польско-католического Костела в Беларуси и продвижением идеи «многоконфессиональной Беларуси», ради которой закономерно подавлялась общественно-просветительская деятельность Православной Церкви, с заходом на идею автокефальной «белорусской церкви» с продвижением к унии как «белорусской национальной религии». Весьма кстати, подоспело и открытие «белорусской масонской Великой ложи» незадолго до президентских выборов. Наконец, на самом пороге этих выборов было реализовано давнее чаяние министра Макея – возвращение в Минск американского посла со снятием всех ограничений на численность сотрудников посольства США: в белорусскую столицу уже были готовы десантироваться новый посол и до 400 штатных сотрудников ЦРУ и Пентагона.

Безусловно, самыми масштабными проектами стали доктрины многовекторности и «нейтральной миротворческой площадки – донора безопасности», автором которой было бы просто нелепо считать самого главу белорусского государства.

Первая доктрина прикрывалась – перед лицом как широкой публики, так и самого руководства страны – легендой о якобы экономическом характере многовекторности, о многовекторности во внешней торговле и инвестировании. При этом был запущен проект «треть-треть-треть» – по изменению структуры белорусской внешней торговли на равные доли для России, Запада и стран дальней дуги. Учитывая, что огромную долю торговли с Россией составляет импорт углеводородного сырья и металлов, в реальности это означало переориентацию преобладающей части белорусской экономики на Запад. Идеологическим обоснованием для этого служила и «значительная часть» спасительного экспорта в Европу с одновременным сильным дефицитом торгового баланса с Россией: при этом за статистикой укрывалось, что львиная доля «спасительности» приходила от торговли на Запад переработанным сырьем (которое вполне можно продать и в любую часть мира), а львиная доля «коварного дефицита» приходилась на само российское сырье для переработки. Убери российское сырье – исчезнет и торговый дефицит с Россией, и весь профицит торговли с Западом, напротив, подавлявшем белорусскую промышленность товарами своих ТНК. Суть этого идеологического кульбита заключалась в том, что глава государства по-марксистки глубоко верил в то, что именно экономические показатели – гарант безопасности и суверенитета страны, ради которого можно жертвовать всем – религией, идеологией, символами, традиционными ценностями, правовым суверенитетом, информационной защитой – одним словом, «какой-то там» надстройкой над базисом.

В рамках экономической части многовекторности была сделана ставка на прибалтийские порты, ожидаемо рухнувшая потом в одночасье. Было набрано немалое количество финансовых кредитов, причем со всё большим акцентом на лондонские финансовые рынки. Одновременно налаживались тесные связи с масонской британской аристократией и непосредственно с представителями Ротшильдов – да еще для их шефства в приватизации. Уже разрабатывался план активного участия западных инвесторов в белорусской приватизации и, в частности, в приватизации банковской и страховой систем. Британские консультанты стали приглашаться для политического консультирования руководства страны не только по экономическим и юридическим вопросам, но даже по гуманитарным, апофеозом которого стала британская разработка графической символики белорусской столицы. Отдельно следует упомянуть про аферу с формированием в Беларуси «троянского IT-рая» с «криптовалютным офшором», для организации которого были приглашены британские и израильские «специалисты» под патронажем «облюбованного» мошенника, лондонского резидента, впоследствии крупного спонсора БЧБ-майдана Прокопени, и зонально введено англосаксонское право. Помимо прочего, здесь под приманкой халявных денег на майнинг-фермах создавалась совершенно явная база для электронного финансирование будущего БЧБ-майдана.

В конечном итоге, все усилия по угождению Запада и «привлечению» западного капитала принесли, то, что и можно было только ожидать: «стеклянные бусы для туземцев». В промышленности за всё время «экономической» многовекторности был создан только один крупный завод по сборке электропоездов Stadler, заемный капитал через евробонды привлекался по крайне завышенным ставкам, со всех «международных фондов» (западных банков) были собраны смехотворные суммы, никаких рынков сбыта для белорусской промышленности открыто не было и подавно. Ну и в нагрузку – те самые «бусы» в виде разных потешных развлечений, попаразитировавших на белорусском бюджете, типа Евроигр (хорошо хоть до содомитского Евровидения не успели дотянуть), а также бурные аплодисменты «белорусскому» пацифизму с «инвестициями в минские диалоговые площадки». Если в странах комплементарной Прибалтики ЕС произвел деиндустриализацию с вывозом рабочей силы и мозгов и с захватом местных рынков сбыта, с какой радости они бы стали благотворить онтологически враждебной Белоруссии? А если бы и было что-то сделано, то только ради усиления экономической зависимости Беларуси от Запада.

Конечно же, экономическая подоплека многовекторной политики была – уж точно со стороны самого Запада, что было очевидно любому специалисту, – лишь ширмой или, точнее, приманкой для многовекторности политической и далее – духовно-идеологической. «Беларусь – не Россия (не Русь)» – вот была точная формула политики многовекторности. Превращение Белой Руси из западного бастиона Руси как таковой, а возможно и маяка всего Русского мира, русской Вандеи, – в независимое от России (не от Кремля или Путина) и от собственной белорусской сущности «суверенное» государство особой, европейской нерусской нации, «члена семьи европейских народов-государств», а в реальности – в очередную восточноевропейскую колонию-протекторат Евросоюза как современной формы англосаксонско-германского Третьего Рейха с католической Польшей (и Хорватией) в качестве регионального надсмотрщика над славянами – вот была религиозно-политическая квинтессенция той многовекторности, о чем и свидетельствовало всё многообразие предпринимаемых действий. При этом как раз с рядом стран, как минимум народы которых дружелюбны и духовно комплементарны белорусам (в частности, балканские), никаких серьезных экономических отношений в рамках мнимой «многовекторности» и не выстраивалось. Точно также были во многом заброшены связи с другими неугодными Западу странами типа Ирана. Что касается же России… То внешнеполитическая доктрина МИДа В.Макея здесь была проста: «Деньги из России, а дух и идеология с Запада», духовно-культурная реинтеграция Белоруссии и России была попросту заморожена.

В тесной связке с доктриной многовекторности шагала и концепция «политически нейтральной миротворческой площадки» (с проектом Хельсинки 2.0 в духе Нью-Васюков), формированию которой, безусловно, всячески поспособствовала либо бездарная, либо предательская деятельность внешнеполитического руководства РФ. Согласно этой доктрине, особенно пестовавшейся Владимиром Макеем, Беларусь должна была занять нейтральную позицию, прежде всего, в конфликте на Украине, а потом и во всем противостоянии России и Запада. В жертву этому псевдомиротворчеству (а-ля пацификация нацистов по англосаксонскому образцу 1930-х) была принесена и позиция Беларуси по установившемуся на Украине нацистско-бандеровскому режиму, и жизненно важная в этих условиях народная мобилизация в подготовке к противостоянию ему. Едва ли было непонятным для образованных международников, что «дружелюбное» отношение украинского режима к Беларуси, закрывающее глаза на почитание ВОВ и Победы в ней, будет длиться ровно столько, сколько сама Беларусь будет отдаляться от союза с Россией, расслабляться, искажать политику исторической памяти в угоду пацифизму. Символами этой самооскопляющей коллаборации можно считать совместное открытие Макееем и Саакашвили завода шампанских вин в Одессе через год после «холокоста» в Доме профсоюзов, откровенное интервью президента Лукашенко жидобандеровскому журналисту Гордону за несколько дней до президентских выборов и активное сотрудничество с СБУ вплоть до истории с задержанием «33 вагнеровцев», якобы приехавших свергать А.Лукашенко по заданию Кремля.

Суть политики «нейтралитета» и «миртоворческой площадки» была совершенно очевидна (и уж, конечно, для совсем не наивного министра иностранных дел) и исторически не нова. В условиях уже начавшейся в феврале 2014 года фазы открытого противостояния никогда и не заканчивавшейся войны антихристианского Запада (условного Четвертого Рейха, Нового Вавилона и Евросодома) и христианской России и ее потенциальных союзников Белоруссия должна была и должна быть частью этой большой России в качестве союзника ее великоросской части в лице Российской Федерации, а далее – и освобожденных Новороссии и Малороссии, русской Украины. Извечная же стратегия самого Запада еще с древнеязыческих времен – разделять и властвовать, нарушать единство у своего врага, то есть, у нас: религиозное, межсословное (социальное), этническое (национальное), политическое (межгосударственное). Этому и служила доктрина «нейтралитета», поданная президенту Лукашенко и белорусскому народу как основа для «почетного и славного миротворчества Беларуси», – хотя никакого вклада Беларусь в умиротворение Запада и их украинского гауляйтерства, разумеется, не вносила и не могла внести. Напротив, именно «Минские соглашения» покрыли имя белорусской столицы позором: невыполнимые в принципе, они послужили лишь прикрытием для геноцида народа Донбасса и выращиванием достаточно крепкого милитаризованного нацистского государства на землях юго-западной Руси – Укрорейха или Бандерштата. Впрочем, основная вина и позор здесь лежат отнюдь не на самой Беларуси.

К двум данным антибелорусским доктринам-концепциям в пользу западников-глобалистов, которые проводил Владимир Макей в рамках своей личной идеологии, можно еще добавить и отвлеченную идею «единого Евросоюза», которую воспринял и нередко воспроизводил в рассуждениях Александр Лукашенко. Он верил, что единый Евросоюз составит некий альтернативный полюс США и одновременно Российской Федерации, что позволит Беларуси выстраивать политику нейтрального балансирования (саму по себе неблагородную), «белорусской Швейцарии». Но уж для кого-кого, а для специалистов-международников совершенно очевидным является то, что Евросоюз – это никакой не альтернативный полюс США, но, напротив, евроатлантический проект западных транснациональных элит, в котором США и Великобритания контролируют – через Германию и Францию – не только экономику, но и политику, религию, культуру всех европейских стран. Да министр Макей и не скрывал этого: «Беларусь выступает за сильную и единую Европу, а также за устойчивое евразийско-атлантическое партнерство, в том числе в военно-политической сфере… И мы предпринимаем практические шаги в этом направлении. Беларусь, будучи членом ОДКБ, в то же время восстановила военное сотрудничество с Великобританией, Германией, Латвией, Литвой, Польшей и США. Мы налаживаем взаимодействие с соседними странами – членами НАТО в области обмена информацией. Успешно развивается сотрудничество с США по линии правоохранительных органов, включая Госпогранкомитет, Следственный комитет и МВД».

Писалось это летом 2019 года, за год до БЧБ-революции. А для самой Белоруссии и ее подлинных патриотов, разумеется, нужен не «единый Евросоюз», а распавшийся Евросоюз с высвободившимися странами и народами, способными формировать власть из патриотов данных народов, а не «демократически» выбирать клоуноподобных «слуг народа» из подготовленных коллективным Соросом марионеток и покорно следовать разным гендерным, болонским и мультикультурным доктринам.

Август 2020-го года стал апофеозом деятельности Владимира Макея и его единомышленников – как во внешнеполитической деятельности, так и во внутренней политике, особенно же – духовно-идеологической (культурной). Апофеозом и бесславным завершением. Перед БЧБ-майданом Владимир Макей горячо и открыто убеждал западных правителей «не обострять ситуацию» и не рушить этим неминуемо всё, что было выстроено за предыдущие годы. Ряд экспертов полагают, что в случае успеха БЧБ-революции в результате успешного использования в качестве тарана Тихановской и компании (о чем она сама не раз и твердила) на политическую сцену вышли бы реальные, системные и рукопожатные кандидаты, причем устраивающие кремлевских «старцев» и олигархов, во главе с «белорусским Порошенко», которым и мог бы стать Владимир Макей.

Самым тяжелым наследием прошедшей эпохи следует признать большой раскол в белорусском народе в результате длительной БЧБ-зации сознания (точнее душ) белорусов, особенно молодых, и потом достаточно неловких действий белорусской власти по ликвидации выращенного политического (но не людского!) монстра. Вторым неотделимым от первого плодом той эпохи стала если не неготовность, то заметная ослабленность Белой Руси перед лицом грозящего прямого столкновения с Западом и ее авангардом Польшей, жадно дышащей на «Всходние Кресы»: вместо десятилетия религиозного, идеологического, военного и экономического сплочения и укрепление белорусского народа и белорусско-российского Союза происходило общее ослабление в тщетной надежде на «мир и безопасность» по «доброй воле» Запада. Впрочем, видимо, нужно признать, что пройденный Беларусью в темную эпоху 2010-х путь был неизбежен и необходим для нового ее возрождения в качестве западнорусского бастиона.

После провала БЧБ-майдана почему-то подал в отставку сын министра Макея, заместитель начальника управления Министерства иностранных дел, ранее работавший советником по экономическим и экологическим вопросам в представительстве Беларуси при ООН, первым секретарём посольства Беларуси в Австрии и консультантом в ИТ-компании IBA Group. Вскоре сделал то же и сам министр, но был оставлен на должности. С тех пор многие его заявления приобрели совсем иной характер, порой дерзко-патриотический, в стиле Дмитрия Медведева: изменились ли взгляды В.Макея на международное мироустройство и место в ней Беларуси, не известно. Владимир Макей мог лицезреть плоды своей политики, и Господь явно дал ему возможность на ее переосмысление. Не спеша, спустя почти год после БЧБ-майдана, и глава государства собрал особое совещание по внешней политике и признал провальность выбранного внешнеполитического курса, макеевской многовекторно-пацифистской евробеларуской доктрины – концепции вестернизации и евроглобализации Беларуси.

Весьма при этом показательно и то, что особое почтение и чувства после кончины Владимира Макея выразил католический Ватикан: вначале папский нунций Анте Йозич, признавший его особые заслуги перед Костелом, затем и пришедший с ним на церемонию гражданского прощания католический митрополит Минский Юзаф, наконец, новоназначенный «министр Ватикана по восточным землям» и активный вдохновитель карательной операции Украины на Донбассе Клаудио Гуджеротти, признавший, что «господин Макей сыграл решающую роль для диалога между Святым Престолом и местными католиками, с одной стороны, и белорусскими властями, с другой. Именно благодаря посредничеству умершего Министра иностранных дел были также реализованы важные гуманитарные инициативы». Почтил умершего министра и главный раввин Беларуси. А вот каких-либо посещений или заявлений со стороны белорусской Православной Церкви не прозвучало: Ее голос не слышал сам покойный министр в течение своей земной жизни. Впрочем, у гроба новопреставленного родом из чернорусских земель стоял православный крест…

А политическая эпоха Владимира Макея закончилась еще в августе 2020-го. И дай Бог, чтобы никогда больше не белорусских землях она не повторилась.

 

Дмитрий Валерьевич Куницкий, магистр философских наук, редактор духовно-просветительского блока электронной газеты «Союзное слово»

.

.