Часть 1. Часть 2. Часть 3. Часть 4. Часть 5. Часть 6. Часть 7. Часть 8. Часть 9. Часть 10.
Как же Церковь призвана достигать своей священной цели по спасению, «приведению человека к святости, призванию к святости личности и целого народа»?! Последуем за мыслью статьи: «Для этого установленным долгом Церкви (вслед за непосредственно богослужениями, различными иными священнодействиями) является осуществление проповеди истинной веры Христовой и свидетельство о ней, что включает в себя насаждение и воспитание в людях всех добродетелей и в целом христианского благочестия (высшей нравственности) – одновременно и главного богатства государства.
Для этого Церковь должна исполнять следующие направления своей деятельности в государстве. Первое – просвещение людей, раскрытие перед ними христианских истин (о происхождении бытия, природе и призвании человека, смысле и цели жизни, препятствиях для этой цели и методах их преодоления), приобщение к духовно-нравственным добродетелям, традициям и устоям как высшим ценностям. Второе – обличение многообразного зла (которое во всех сферах жизни белорусского общества разрастается все шире и шире) и противостояние словом этому злу и различным видам явного и скрытого растления, которое всегда несет собою зло. Оба эти направления предполагают также и указание на духовно-нравственные идеалы (и промежуточные на пути к ним нормы) общественной жизни, посильное отстаивание их тем же словом. Наконец, третье – призывание властей государства к приведению его законов и политики в соответствие с христианской нравственностью и правдой».
Далее указываются те острые злободневные вопросы, сугубо стоящие в настоящее время перед Церковью (решение которых одновременно служит священной цели Церкви и одновременно укреплению церковно-государственной симфонии). Они олицетворяют собой как существенные упущения со стороны Церкви в Белоруссии (как, впрочем, и в России), так и одновременно насущные заветы для исполнения, призывы к действию. Это, во-первых, «защита истинной, православной веры в ее чистоте, твердое хранение догматов, канонов и священного Предания (включая богослужения)», в чем ныне присутствует определенный беспорядок, обусловленный экуменическим влиянием, теплохладностью, человекоугодливостью вплоть до обновленчества со стороны священнослужителей: «сокращение служб…, самочинные переводы служб или отдельных частей с церковно-славянского на обиходный язык, нарушение обязательной исповеди перед Таинством Причастия, невнимательность к благочестию в храме…, невыразительность богослужебного чтения, проникновение в проповедь антицерковных, обновленческо-гуманистических идей (по правилам церковной жизни, по вероучительным вопросам), нарушение…строгих требований участия в богослужебной жизни только православных христиан (вплоть до недопустимого приглашения отдельными священниками на службу иноверного клира, в том числе в алтарь, а также посещения ритуалов самих иноверцев, осуществление священнодействий над иноверцами) и иные. Соблюдение церковных канонов с устранением данных нарушений имеет колоссальное значение для укрепления среди верующих благоговейной религиозности и духовности в целом, сознательного и глубокого обращения к вере неверующих граждан. Всевозможные отступления и смягчения, проводимые под предлогом толерантности, гуманизма, требований времени, миссионерских целей и прочего подобного, лишь загрязняют чистоту Церкви, подрывают веру и благочестие в народе, отвращают от Церкви неверующих, лишают возможность иноверных увидеть и понять истинность православной веры».
Во-вторых, это, «соборность в самой Церкви» – «одна из самых острых и критических проблем в церковной жизни, которая наносит непоправимый ущерб призванию и возможностям осуществления Церковью своего служения в государстве и устроению симфонии с ним» (как, собственно, и хранению чистоты веры): «Церковь догматически суть божественное и священное соборное учреждение. Этой соборностью Церковь призвана подавать и всегда подавала пример государству… Соборность означает единство на основании общего соучастия, любви и одновременно смиренного принятия высших авторитетов, истин и заветов. Этим соборность утверждает и безусловный авторитет святоотеческих канонов и Предания… Одновременно соборность и определяет канонически верный способ принятия решений и управления в Церкви. Здесь не допустим ни единоличный произвол (как в католицизме), ни демократическое волеизъявление большинства или индивидуальное самоуправство (как в протестантизме). Должен прозвучать каждый голос и совещательно быть выслушано каждое мнение, при этом решение должно приниматься на основании согласия (и притом и прежде всего – согласия с установлениями святых Отцов), а отвержение чьего-либо мнения и голоса (даже простых мирян) должно быть обосновано священными канонами». Так вот, «в последние годы проблема нарушения (притом порой грубого) соборности резко обострилась. На ряд ключевых должностей в церковном управлении, требующих большого духовного опыта и мудрости, поставлены совершенно не готовые к этому молодые священники… Обсуждение и принятие решений по многим вопросам полностью закрыто от верующих мирян, монахов, священников и даже порой архиереев. Решения принимаются лично митрополитом (как и патриархом) в совещании с близким окружением. Эти решения не обсуждаются, выполнение их приравниваются к приказу (что в отношении архиереев других епархий вообще является антиканоничным, т.е. противозаконным), а за малейшее неповиновение применяются самые жесткие меры вплоть до выбрасывания священников с семьей на улицу… И больше всех страдают как раз духовно возвышенные, ревностные священники – идейные, стоящие за Веру, Правду и Отечество».
В-третьих, это «проповедь и помощь мудрым советованием государственной власти в устроении общественного строя жизни на духовно-нравственных началах»: «Церковь всегда заботилась о нуждах простого народа и об укреплении согласия между различными созидательными общественными группами (сословиями, целевыми объединениями) на основе справедливости, при этом выступая за продуманное и постепенное усовершенствование общественно-экономического уклада без революционных ломок. В этом плане для главы белорусского государства с общественно-экономическими взглядами, которые он изначально отстаивал (в отличие от его российских коллег), Церковь является надежной опорой: более того, взглянув объективно, более надежного безкорыстного и идейного союзника ему здесь и не найти. В силу длительного отчуждения от участия в государственной жизни Церковь долгое время не могла предложить государству системную общественно-экономическую программу, однако теперь именно со стороны сложившегося сообщества верующих ученых…государственное руководство может ожидать альтернативу разрушительной либерально-рыночной доктрине и одновременно имеющей ряд пороков и потерявшей политическое значение доктрине коммунистической, взяв у последней все самое лучшее, что было достигнуто с ее помощью в советское время. Не существует более глубокого и фундаментального разоблачителя и критика капитализма, глобализма, либерализма, чем Православная Церковь в лице образованного (а также охранительного и неравнодушного) священства и ученых мирян. Одновременно практически все яростные либеральные критики экономической доктрины главы государства, “белорусской экономической модели” (до ее рыночного перерождения) являются лицами, враждебными по отношению к Православной Церкви» (или сторонниками ее обновленческого реформирования).
В-четвертых, это «защита единства народностей, произошедших из единого народа Киевской Руси и составляющих триединый русский народ», которой было посвящено особое объемное исследование: «Обличая зло, Церковь призвана возвещать о том, что все, кто поддерживают и способствуют подрыву единства российского и белорусского (а также украинского и иных близких им) государств, препятствуют их сближению и объединению, служат злу. Церковь учит и призвана неотступно учить о том, что, несмотря ни на какие политические границы, в духовном плане единство Руси как Святой Руси священно и нерушимо… Безусловным законом для православных является сохранение и укрепление нерушимого единства Русской Православной Церкви, частью которой является Белорусский Экзархат. В свою очередь, заметим, все убежденные сторонники насильственного свержения государственной власти в Белоруссии являются одновременно твердыми и яростными ненавистниками Православной Церкви (а также автокефалистами и филоуниатами) и единства народов одного русского корня (включая политическое) и – наоборот (пока еще). “Пророссийские православные революционеры” – это невероятная и не имеющая никаких исторических предтеч и аналогов фантазия (просто оксюморон), которую, однако, всячески пытаются распространить и внедрить в общественное сознание (вплоть до главы государства) настоящие прозападные либерально-националистические революционеры и их подельники внутри государственного аппарата.
Одновременно Церковь призвана проводить планомерное историческое просвещение народа на основе исторической правды, твердо обличая польско-литвинскую лживую мифологию, при помощи которой белорусам пытаются навязать антинародную шляхетско-католическую идеологию (и историческое самосознание), против которой изначально выступал глава белорусского государства. Церковь должна проповедовать истину о том, что господство польско-католической элиты (католического клира, магнатов, панов-шляхты) было установлено в результате польской экспансии на Восток под водительством Ватикана (и вероотступничества и предательства своих соотечественников значительной частью местной знати, часть нынешних преемников которой посягают на повторение их “подвига”); что соответствующий исторический период был временем польско-католической оккупации и мучительных страданий Белой Руси, наконец, что у нынешних сторонников возрождения польско-католической шляхетской культуры в Белоруссии в лице оппозиции и их сторонников внутри власти (которым в последние годы многого удалось достичь), а также их покровителей за рубежом, стоит прямая задача мягкой и жесткой силой вернуть время того господства».
Здесь же выводится и готовая емкая формула главного вопроса, с которым обращается государственная власть (лично президент), в том числе, к Церкви, и над решением которого безуспешно бьются многочисленные умы светской гуманитарной интеллигенции Беларуси: о сердце народной (национальной) идеологии – о народной (национальной) идее. А она уже давно известна тысячелетнему Русскому миру – святость и нравственная добродетель на пути к ней, что тождественно всестороннему всенародному служению Богу! Не призвана ли Церковь громко заявить об этом, указав на призвание Белой Руси и в непростых отношениях с Российской Федерацией?! Это призвание – не в «суверенном спасении» от России в «многовекторности», ведущей в лапы к Западу, а именно в «русскости со знаком качества» – в утверждении христианской добродетельности и основанном на нем государственно-народном творчестве во всех областях жизни?!
Наконец, в-пятых, – вопрос, к которому заблудившиеся в отвлеченном богословствовании выпускники духовных академий, владыки и именитые доктора богословия, относятся очень легковесно. Это «система личной идентификации», приближающая губящую душу на земле и в вечности «печать антихриста», которая будет вводиться именно под предлогом комфорта, «мира и безопасности» (1 Фес.5:3): «использование личных идентификационных номеров, штрихкодирования, вкупе с навязыванием систем микрочипирования и биометрики (притом интегрированных в одну макросистему), вступает в полное противоречие с христианской совестью и в целом грубо попирает христианские первоначала, при этом являясь избыточным для целей государственного учета и распознавания по отношению к полным именам, номерам паспортов и иных документов. Знатокам природы и технологии указанных методов идентификации известно об откровенно сатанинском их происхождении со стороны западных транснациональных элит, об угрозе духовному состоянию и безопасности граждан государства и в целом самому государству, которое внедряет данные методы». Как неоднократно говорилось ранее, именно приближающееся (но пока чудесным образом постоянно откладываемое) плановое введение электронно-биометрических единых документов в Беларуси и России, наряду с ритуальным цареубийством «Матильдой» и, добавим, внутриутробными детоубийствами (абортами), к которым с безразличием отнеслись и относятся светские и даже частично церковные власти, ускоренно приближают страшные потрясения для Церкви (уже идущие на Украине) и катастрофу для государства (уже произошедшую на Украине).
***
Обозначив государственный и, уж точно, народный запрос к Церкви на нахождение национальной идеи и выработку государственной идеологии, указав на острые, злободневные вопросы, а также на главные направления общественного служения Церкви, одновременно ведущие и к утверждению данной идеологии, теперь более подробно остановимся на тех общих и особенных направлениях служения Церкви (которые, напомним, требуют и соответствующих кадров, способных всем сердцем возревновать об этом служении), имеющих решающее значение для утверждения православной идеологии как духоводящей основы жизни белорусского народа и его государства. И многие из которых буквально напрашиваются текущими обстоятельствами – то есть, самими Божьими указаниями.
Ряд из таких мы во множестве привели в аналитическом цикле «Борьба патриотических и либерально-прозападных сил в Белоруссии: в государственно-общественной сфере больше просвета, чем в церковной». Впрочем, в каждой из частей (аналитических циклах) общего исследования «Стратегии разрушительных сил в Белоруссии: от “десоветизации” к дерусификации, дебелорусизации и дехристианизации» – по вопросам семьи и семейных ценностей, половой нравственности и медицинских технологий, народного хозяйства, историческо-народного самосознания и художественной культуры и инфраструктуры досуга – мы так или иначе отсылали к Церкви как к единственной в Белоруссии силе, которая могла бы противостоять натиску антихристианского воинства и, напротив, предлагать свой образ личного и народного бытия на основе Божьей Истины. В целом же следует твердо заявить: при всей нелинейности общественных процессов дело в Беларуси поступательно идет к неминуемой украинизации (либертаризации и псевдонационализации) сознания белорусов (особенно молодежи) и революции. А Александр Лукашенко и его аппарат (в его некомпрадорской части)