Годовщина «гранитного» майдана

«Стихийное» восстание украинских студентов в октябре 1990 года стало базисом и прототипом для двух будущих майданов

Победа евромайдана в Киеве в феврале 2014 года коренным образом изменила политическое лицо мира, вызвав такие нападки Запада на нашу страну, которых не было со времен Карибского кризиса. Неудивительно, что это событие и его предпосылки до сих пор активнейше обсуждаются экспертами и политиками. Также в мире немало вспоминают и первый майдан 2004-2005 годов, без победы которого не возник бы второй. Однако почти никто в России не говорит о самом-самом первом киевском майдане, 28-ю годовщину которого не так давно отмечали его участники. 2 октября 1990 года произошла так называемая «Революция на граните», которая стала основой для многих будущих трагических событий распада Союзного государства и Украины.

«Википедия» сообщает о данном событии сухо и глянцево, говоря о том, что эта акция «была инициирована в сентябре 1990 года «Украинским студенческим союзом» и «Студенческим братством». Им удалось провести сильнейшую акцию времён борьбы за независимость Украины.

2 октября 1990 года более 100 студентов установили палаточный городок и начали голодовку на площади Октябрьской революции (теперешний майдан Незалежности). Большинство составляли студенты из Киева, Львова и Днепропетровска.

В их поддержку забастовали и другие высшие учебные заведения Киева (а также техникумы, ПТУ и старшие классы школ) Протестующие перекрыли движение транспорта, окружили Верховный Совет и захватили корпуса Университета имени Шевченко. Студенческие акции протеста прошли в областных центрах, таких как Луганск, Донецк, Львов.

Под давлением полуподпольных общественных организаций, которые разбили палатки на площади Октябрьской революции, власть предоставила студентам возможность выступить в прямом телеэфире на УТ-1 (центральному телеканалу УССР – прим. И.Д)».

Власти не только дали протестующим доступ на телевидение, но и с легкостью необыкновенной удовлетворили почти все их политические требования, носившие сепаратистский и антигосударственный характер, как будто давно ждали этих протестов и этих требований. В том числе тогда было сорвано подписание нового союзного договора, срочная служба украинцев в армии начала происходить только на территории Украины, что разрушало ее единый всесоюзный организм, был отправлен в отставку председатель Совмина УССР Виталий Масол, который тогда был настроен сравнительно пророссийски, за существование Союза.

Так получилось, что я был тогда киевским студентом, поэтому могу точно сказать – все происходило совсем не так, как вещает либеральная Википедия. Да, это была действительно сильнейшая акция украинских сепаратистов на то время, но именно поэтому не могло быть и речи, что ее провели «полуподпольные общественные организации». Например, почти никакой стихийной поддержки акции со стороны киевских учебных заведений не было. Этой «стихией» очень четко управляли большие люди, входившие в высшую партноменкдатуру УССР. Например, факультет вуза, где я учился, выгонял лично декан – карьерист и хитрец, который без отмашки ректора никогда бы так не поступил. Излишне говорить, что эти товарищи имели в кармане партбилеты и никогда не были замечены в «щиром украинстве». Сгон студентов на революцию они производили в “добровольно-принудительном” порядке, как на раньше – на первомайские демонстрации. Колонну нашего факультета возглавил комсорг факультета – еще больший карьерист, чем декан, – позже он стал банкиром. Это был выходец с Восточной Украины, по происхождению – великоросс. Бедолага тужился, но никак не мог написать по-украински название нашего вуза и националистические лозунги на плакатах. Я, теоретически, мог бы ему в этом помочь, поскольку, будучи коренным украинцем, прекрасно знал, как это пишется. Но у меня никогда не было особого желания помогать делающим карьеру комсоргам, а тут просто возникло большое желание тихо оттуда уйти, что я и сделал. Не могу, правда, похвастать тем, что в свои тогдашние 18 лет я разобрался в происходящем политическом спектакле. Нет, глубинной сути происходящего я не понял, однако все же осознал, что ни о какой «свободе» и речи нет, что некие большие люди силой втягивают в какой-то грандиозный обман. Правда, справедливости ради надо сказать, что на гашем факультете уже попадались и реальные украинские националисты, которые сами радостно поскакали в центр Киева, но таковых были считанные единицы. Большинство же студентов готово было сбежать с демонстрации, но боялось декана. Он, кстати, заметил мой уход, что-то угрожающе крикнул вслед, но он не запомнил моих данных – у него было очень много студентов.

Я знаю совершенно точно, что так же гнали студентов из многих других киевских вузов. Среди главной протестной группы как бы голодавших были и убежденные националисты, однако без согнанных по приказу свыше студенческих масс вид этой кучки был бы жалок, и «революция на граните» провалилась бы с треском. Более того, в тот период мне довелось пообщаться с одним студентом из Пединститута Дрогобыча (Львовская область), который тоже участвовал в акции. Он рассказал мне, что даже в среде «голодающих» многие совсем не голодали и считали реально голодавших фанатиками.

Что интересно, даже некоторые активные участники протестов публично признали факт принудительного сгона учащихся. Так, в начале октября 2019 г. на соросовской «Украинской правде» вышел большой материал с воспоминаниями их участников о данных событиях. Так вот, Вахтанг Кипиани, позже ставший известным украинским журналистом и редактором, признал такие факты и заявил:

«Даже некоторые преподаватели полупринудительно выганяли студентов на протест». На деле их выгоняли, конечно, не только преподаватели, но и ректоры, деканы, что было невозможно без команды высшей партноменклатуры УССР, которая уже тогда вынашивала планы отделения от надоевшего союзного центра, который мешал ее представителям реализовать свои амбиции. Если бы некие преподаватели по своей инициативе срывали студентам учебный процесс, да еще ради вроде как оппозиционной политической акции, то их бы моментально уволили.

Это подтверждается и заявлением другого участника студенческой акции. Михаил Свистович:

«Эту идею (голодовки – прим И. Д.) мы сплагиатили у болгар. Наши львовяне поехали по комсомольской путевке (!) в Болгарию (во Львове тогда все поголовно уже были антикомсомольцями, и они успешно захватили в себя комсомольские организации, используя их ресурсы)…»

То есть этот актив первого майдана ездил перенимать опыт цветного переворота по комсомольской путевке, будучи при этом «антикомсомольцами» и захватив ресурсы ВЛКСМ. Но такая ситуация могла возникнуть только в том случае, если им помогли вышестоящие партийные инстанции…

При этом план именно голодовки был глубоко продуман и рассчитан на психологию советского человека. Тарас Прохасько, участник акции:

«Сначала это был интерес, удивление. Тогда была очень эффективная всеохватывающая советская пропаганда, которая показывала, как голодают и бастуют на Западе. Поэтому все знали, что голодают только хорошие люди. Плохие – не голодают.

Поэтому к нам советский народ отнесся хорошо. Все нас жалели, но поддерживать мало кто спешил».

Вот именно: население Киева и других городов эту затею практически не поддерживало, кроме школьников и студентов, насильно выгнанных на акцию руководством учебных заведений, и кроме небольшой кучки фанатиков-националистов.

Заметим, что участники акции совершили массу противоправных действий, включая незаконную массовую акцию в центре города и захват центральных корпусов Киевского Государственного Университета, но их никто не тронул, чему протестующие наивно удивились.

При этом в том же материале приводится докладная записка главы КГБ УССР Голушко, в котором рассказывается о сборе информации об акции сотрудниками спецслужбы с момента начала акции, что напрочь опровергает «случайность» бездействия силовиков. В то время в УССР вообще действовала отлаженная за много лет репрессивная машина, которая могла легко пресечь мероприятие даже на стадии его обсуждения организаторами (все общество было пронизано стукачами). И если это не было сделано, значит у протестующих были очень серьезные покровители, что подтверждают и сами участники «Революции на граните»…

Олесь Доний, участник акции:

«Один из первых дней к нам пришел председатель Верховной Рады Леонид Кравчук. Этим он показывал, насколько открыт к общению, как и Горбачев, и мы с ним вели переговоры».

Замечу, что спустя всего 2-3 года население, крайне обнищавшее в результате грабительских «реформ» бывшего идеолога ЦК КПУ Кравчука, за считанные годы ставшего мультимиллионером в долларах, будет буквально штурмовать правительственные здания, митинги станут перманентными. Однако «открытый к общению» идеолог ЦК КПУ Кравчук, в одночасье ставший президентом и капиталистическим магнатом, уже не выйдет ни к бедным шахтерам, ни к учителям и врачам, потерявшим сбережения, работу и надежды на будущее. Потому в сердобольность властей УССР, которые «вдруг» решили угождать неким студентам, вериться как-то с трудом…

Уже тогда наметилась смычка наиболее прозападной части партноменклатуры и западных спецслужб. Впоследствии последний глава КГБ УССР Николай Голушко написал мемуары, где, в частности, упомянул и об этом. Конечно, ко всяким мемуарам политиков следует относиться с осторожностью, поскольку их авторы всегда стараются обрисовать себя в наилучшем свете. Но в данном случае мы имеем дело с человеком, которые не захотел служить «незалежной» и уехал работать в Москву. Так, что, думаю, лично у него действительно было желание пресечь хаос сепаратизма и национализма, но не было такой возможности. Этому мешала как местная партноменклатура, так и московская, которая собиралась сдать национальные республики Западу, а самой заняться деребаном громадной госсобственности РСФСР. Также в КГБ УССР значительная часть аппарата к тому времени давно сомкнулась с сепаратистски настроенной частью партноменклатуры и националистическим подпольем, завязанным на западные спецслужбы. Поэтому аппаратчики КГБ потом идеально вписались в националистический режим Кравчука, причем первый зам главы КГБ УССР Евгений Марчук вскоре стал премьер-министром. Итак, вот что, в частности, писал Н. Голушко:

«Наглядным примером натиска закордонных спецслужб является статистика: в 1990 году сложную в оперативной обстановке Львовскую область посетило 109 установленных иностранных разведчиков (!), действующих в стране под дипломатическим прикрытием… Мы обладали профессионально грамотными разведчиками и контрразведчиками, которые не сидели сложа руки. Однако наши усилия и достигаемые результаты носили чисто локальный характер. Захват с поличным агентуры и эмиссаров иностранных разведслужб даже при непосредственном проведении ими подрывных акций требовал согласования с высшими инстанциями в Москве. Пресечение подрывной деятельности иностранных граждан в большинстве своем не санкционировалось под предлогом необходимости обеспечения важных международных мероприятий, нельзя было омрачать очередной визит генсека в капиталистические страны или приезд в Москву глав зарубежных государств.

Обстановка в республике накалялась, с каждым днем грозила правительственным кризисом. В результате спланированных провокационных акций и при прямой поддержке Кравчука митингующие добились отставки правительства Масола, что вдохновило националистические элементы на требования дополнительных уступок со стороны властей…

…Палаточные городки явились новой формой протеста, который был применен против существующей власти только на Украине».

При этом даже наиболее националистически настроенные участники протестов признавали, что их идей украинской независимости практически никто из населения УССР не разделял. Михаил Свистович:

«После голодания я увидел, что ситуация такая: однако мы в меньшинстве, нам надо еще долго бороться, но народ уже начал задумываться о независимости Украины, хотя раньше это мало кому могло прийти в голову. После же голодовки идея независимости начала активно обсуждаться».

Итак, по словам украинского националиста, до голодовки безумная идея отделения Украины от России даже в голову почти никому не приходила, а после голодовки хоть и начала активно обсуждаться, но все равно была поддерживаема немногими. Вскоре – 17 марта 1991 прошел всесоюзный референдум, полностью подтвердивший это мнение активного сепаратиста, признавшего, что он – в полном меньшинстве. За сохранение союзного государства утвердительно ответили 70,2 % населения УССР. Да, в декабре того же года республиканская номенклатура вырвала у населения согласие на отделение от Союза путем ложных манипуляций. Но это было сделано с помощью массовых фальсификаций и путем прямого обмана: ведь при голосовании было сказано, что голосование за независимость идет путем «осуществления Декларации о государственном суверенитете Украины», а в ней шла речь только о расширении прав УССР в рамках Союза, причем союзному центру давались большие полномочия по осуществлению, например, внешней политики и обороны.

Так власти УССР постоянно как бы «шли на уступки» националистическому меньшинству, на самом деле прикрывая этим фиговым листком свои сепаратистские амбиции. И это привело сначала к трагедии разрыва с остальной частью России, к обнищанию, потом  – к крайней зависимости Украины от ярма западного олигархата, потому – к гражданской войне.

Итак, кратко резюмируем суть первого майдана Украины, ставшего прототипом остальных. На нем впервые на Украине была обкатана модель «цветной революции», где режиссеры из прозападной части верхушки организовывает «народное восстание» из собственных статистов, вытесняя с помощью этого политического спектакля всех мало-мальски прорусских политиков. Два остальных майдана делались по той же схеме, только более изощренно, прикрываясь целой сетью «общественных» организаций и религиозных конфессий. В середине нулевых уже созрели массовые сектантские и униатские организации, структуры «правозащитников», крупные движения футбольных фанатов, полностью контролируемые олигархатом и Госдепом США.

Но в 1990 году подобные структуры еще только зарождались, и властям пришлось симулировать «стихийное восстание студентов», как единственной мобильной силы, которую можно было сравнительно легко вывести на улицы и выдать за «общественный порыв украинских патриотов» перед Москвой и всем миром. Как и на остальных двух майданах прозападные представители власти путем различных ухищрений парализовали здоровую часть силовых структур, вынудив ее бездействовать. В ту пору еще не было интернета и социальных сетей, поэтому пришлось прямо дать доступ статистам спектакля на телевидение. Также была задействована манипулятивная технология по созданию видимости единства регионов Украины в прозападном векторе: для руководства «Революцией на граните» был создан триумвират сопредседателей – от Львова, Киева и Днепропетровска. Хотя на самом деле только во Львове общественная поддержка акции носила более-менее серьезный характер.

Также именно тогда революционеры взяли моду голосить о «борьбе с коррупцией», причем после таких воплей обычно наступало ее многократное усиление. Поэтому когда я слышу, как об этом ныне голосят кликушы московского майдана, подобные многократно судимому Навальному, то у меня сразу возникает одна мысль: эти люди недовольны не фактом коррупции, а тем, что они сами не включены в ее схемы. После победы «гранитной революции» ее номенклатурные вожди сразу пошли наверх и впоследствии стали красть в очень больших масштабах. Тот же Павел Розенко, сделавший себе имя на этой акции, впоследствии стал замминистра труда при Ющенко и вице-премьером в правительстве Гройсмана и стал красть в огромных мастабах. Он, кстати, является внуком Петра Розенко, заместителя Председателя Совета Министров УССР.

Другие организаторы акции тоже пошли вверх. Олесь Доний, тоже вышедший из партноменклатурной семьи, стал депутатом многих созывов, а Олег Тягныбок стал не только депутатом, но, одно время являлся главой целой парламентской фракции, активно участвуя в разных коррупционных схемах.

Тем не менее, не стоит ставить клеймо на всех, кто тогда поддался пропаганде – люди могут менятся в позитивную сторону. Были активисты акции, которые потом осознали пагубность прозападного курса Украины, например, известный журналист Руслан Коцаба, который даже отсидел при Порошенко тюремный срок за противодействие кровопролитию на Донбассе. Как говорится, когда украинец умнеет, он становится русским. Или, хотя бы, прорусским.

 

Игорь Друзь

 

.

.

Поделиться в соц. сетях

Опубликовать в Google Buzz
Опубликовать в Google Plus
Опубликовать в LiveJournal
Опубликовать в Мой Мир
Опубликовать в Одноклассники