Игумения Николая (Ильина) о своем пути к Богу и в обитель
Игумения Николая (Ильина) – настоятельница Свято-Никольского Черноостровского монастыря, что в Малоярославце. Москвичка, научный работник с двумя высшими образованиями… Как и почему она «променяла» чистые интеллектуальные занятия на тяжелый труд, почти всегда грязный и физический, по восстановлению разрушенных обителей, какую радость находила в этом?
Как меня окрестили
Мои родители росли и воспитывались в атеистическом советском государстве и были людьми нецерковными, а вот прабабушка очень верила в Бога и ходила в церковь. Она стала моей крестной.
Папа и мама у меня – фронтовики. Папа, Корольков Дмитрий Васильевич, был танкистом, дошел до Берлина. Мама, Вера Васильевна, в годы войны трудилась в военном госпитале, а я родилась 9 мая, в День Победы.
В младенчестве сильно болела и уже к июлю умирала от пневмонии. Прабабушка потребовала у родителей:
– Давайте крестить младенца, а то умрет!
Папа был коммунистом, но возражать не стал. В 1950-е годы о любом крещении докладывали властям, и родители могли поплатиться работой, поэтому меня отвезли в деревню, в сельский храм, где благополучно окрестили на Казанскую. Я выздоровела и осталась жить.
Детские молитвы
Как-то с раннего детства всегда чувствовала, что Бог есть, и навыкла обращаться к Нему в любых трудных обстоятельствах. Крестная научила меня двум молитвам: «Да воскреснет Бог» и «Живый в помощи Вышняго». Она, простая, малограмотная крестьянка, записала их для любимой внучки с ошибками, и я их так и выучила. Поняла эти ошибки и исправила их, уже будучи в монастыре.
Моя мама тоже пришла потом в монастырь (после смерти папы) и отошла ко Господу инокиней в 2011 году.
С матушкой Николаей в Оптиной
Душа тянулась к Богу
В юности мне нравилось учиться, я получила два высших образования (МИИТ и МИФИ), работала заведующей лабораторией в НИИ, одновременно заканчивала аспирантуру. Когда собиралась писать кандидатскую, штудировала философию. И вот тогда уже задумалась серьезно о Боге и о смысле бытия.
В те годы в вузах обязательными предметами были «Научный атеизм» и «Научный коммунизм», а человеческая душа все равно тянулась к Богу.
Возрождение Данилова монастыря
В 1983 году началось возрождение Свято-Данилова монастыря. Его закрыли в 1929 году, разорили храмы, уничтожили некрополь, а в монастырском дворе поставили памятник Ленину. Безбожные власти также устроили в обители детприёмник для детей, чьих родителей расстреливали на Бутовском полигоне. Сироты в приёмнике часто болели и умирали, их хоронили у монастырской стены.
Данилов стал первым монастырем в России, который был возвращен Русской Православной Церкви советским правительством (не считая Троице-Сергиевой Лавры, переданной Церкви сразу после войны).
Господь привел меня в возрождающийся Свято-Данилов монастырь, и я почувствовала такую мощь, такую благодать! У меня имелись научные и аспирантские свободные дни, которые я стала проводить в обители. Молилась. Просто мыла полы.
Один из отцов (ныне Оптинский схииеромонах), зная о моей профессии, сказал обо мне:
– Вот какой народ к нам пошел!
А потом увидел меня с половым ведром.
Возрождение Оптиной пустыни
Оптина пустынь
В 1988 году Церкви вернули Оптину пустынь. Старинный монастырь лежал в развалинах. Я приехала туда в июле 1988 года и потом уже стала ездить постоянно. Одна моя знакомая трудилась там на уборке храма, как-то она собралась в отпуск и попросила меня ее подменить. Я осталась мыть храм, и после этого моя жизнь стала тесно связана с Оптиной.
Моим первым духовным наставником был отец Поликарп (Нечипорук; ныне архимандрит, духовник Шамординской Казанско-Амвросиевской обители). Я познакомилась с ним еще в Даниловом монастыре, а потом он вместе с архимандритом Евлогием (Смирновым) перешел в Оптину. Архимандрит Евлогий (ныне митрополит на покое) стал наместником Оптиной пустыни, а отец Поликарп – благочинным.
«Либо диссертация, либо апостольник»
Вслед за Оптиной стали восстанавливать женскую обитель в Шамордино, основанную еще преподобным Амвросием Оптинским, и отца Поликарпа вскоре благословили туда строителем и духовником. Он очень сокрушался по этому поводу, и ему даже являлся сам преподобный Амвросий, который его утешал.
Я, как и многие другие духовные чада отца Поликарпа, поехала за ним в Шамордино, чтобы ему помогать. Потом многие отсеялись, кого-то он отослал, а я осталась трудиться.
Взяла в своем НИИ отпуск, потом второй, а когда отпусков больше не осталось – уволилась. Старец схиархимандрит Михаил (Балаев; 1924–2009) из Троице-Сергиевой Лавры, будущий духовник нашего Черноостровского Свято-Никольского монастыря, мне сказал:
– Выбирай: либо диссертация, либо апостольник.
И я уже хорошо понимала, что научная работа меня больше не интересует, что мне хочется быть с Богом.
Шамордино. Апрель 1988 г. Казанский собор
Послушание эконома
Через месяц меня поставили экономом возрождающегося монастыря в Шамордино, хотя я еще даже не была одета в подрясник. Потом постригли в инокини с именем Евфрасия в честь святой мученицы Евфрасии Никомидийской.
Трудов предстояло очень много: главный монастырский храм – Казанский собор – стоял без куполов, на проржавевшей крыше росли деревья, в алтарь загоняли комбайны. Больничный корпус, трапезная и все остальные монастырские постройки также дышали на ладан, в жилых корпусах давно обитали местные жители, а в кирпичном здании, возведенном вокруг бывшей кельи великого старца Амвросия Оптинского, размещался продуктовый магазин.
Первым сестрам монастыря, преимущественно городским жительницам, пришлось жить без отопления, без водопровода и прочих удобств. Они своими слабыми женскими руками восстанавливали разрушенные храмы, расчищали от завалов, откапывали фундаменты, заготавливали дрова, сено для скота, выполняли множество другой черной работы.
Шамордино. 1990 г, 1992 г
Как монашки «хорошо устроились»
Возрождающийся монастырь был очень бедным, но еще более бедные старушки из деревни Шамордино нам даже завидовали. Скажем, везем мы пожертвованный монастырю лес, а они судачат:
– Вот монашки хорошо устроились: ничего не делают, а им все везут!
На это им советовали:
– А вы молитесь – и вам тоже привезут.
Школа смирения
Мне, как эконому, нужно было организовать стройку, достать цемент и прочие материалы. Трудов очень много, а еще мне пришлось пройти школу смирения, что было мне, конечно, очень полезно.
Иду рано утром на разводку к строительным бригадам и самоуверенно планирую: сейчас всех быстро разведу: одну бригаду туда, другую бригаду сюда, взвод направо, взвод налево… Прихожу: одна бригада напилась, вторая на работу не вышла. И я со своими планами остаюсь у разбитого корыта.
Случалось, все происходило совсем по-другому – самым чудесным образом. В 1990-е годы цемента было не сыскать. Иду как-то на разводку и корю себя: «Какой я никудышный эконом! Другая бы давно все нашла и сделала, а я даже цемент найти не могу!»
Подхожу и вижу: едет такая «сигара» – цементовоз. Цемент привезли!
«Игуменское» послушание
Отказавшись от карьеры в миру, я и думать не думала о карьере в монастыре. Озадачивали меня, правда, слова старца Михаила. Он выговаривал сестре, которая жила со мной в одной келье (ныне игумении Михаиле):
– Не относись к инокине Евфрасии как к сестре, а относись к ней как к матери!
А у нас с будущей игуменией Михаилой с первых дней в монастыре одним из любимых занятий стало мытье отхожих мест. Они у нас тогда были деревянные и обычно грязные, а нам очень хотелось, чтобы они были чистыми. К тому же мы имели свою «корысть»: очень нам хотелось стяжать побольше благодати, а ведь любой монах знает, что самое тяжелое, «черное» послушание учит душу смиряться, а значит, привлекает и благодать Божию.
Когда матушка игумения Никона (Перетягина) узнала, как мы тайно подвизаемся, она нас отругала, сказав при этом:
– Вы самовольно взялись за «игуменское» послушание, ведь по традиции старых монастырей мыть туалеты ставили тех, кого прочили в игумены или игумении.
Как нужно жить в монастыре
Как-то мы приехали к старцу Михаилу в Троице-Сергиеву Лавру, и он нам сказал:
– В монастыре нужно жить всю жизнь так, будто вы живете там первый день!
Мы возразили:
– Батюшка, да мы же в первый день по монастырю как дурочки бегали и от переполнявшего нас счастья все углы разрушенных храмов целовали…
– Это перед людьми вы дуры, а перед Богом быть такими – самое важное! Вот и старайтесь теперь всю свою монашескую жизнь такими дурочками оставаться!
Молитва перед чудотворной иконой
Как-то один оптинский иеромонах был приглашен архиепископом Климентом (ныне митрополитом Калужским и Боровским) в Горний монастырь в качестве духовника. Он предложил мне поехать в Горний вместе с ним и по этому поводу представил меня владыке Клименту.
Вскоре после этого мне случилось ехать из Шамордино в Калугу по экономским делам. А у меня был обычай: при поездках в Калугу всегда старалась зайти в Свято-Георгиевский собор и приложиться к чудотворной иконе Калужской Божией Матери. Захожу во двор собора и вижу там того самого оптинского иеромонаха. Он мне говорит:
– В Иерусалим меня не берут, а вот с тобой хочет встретиться архиепископ Климент. Только подожди меня, пока я освобожусь.
Пока ждала, подошла к свечному ящику и попросила дать мне акафист Калужской иконе Божией Матери. Мне дали седьмой номер журнала «Православный христианин» за 1991 год с акафистом.
Открываю журнал, и мне на глаза попадается заметка: открыт Черноостровский Свято-Никольский монастырь. Тот самый, где мы сейчас с сестрами подвизаемся.
Подхожу к чудотворной иконе Божией Матери и начинаю молиться, и вдруг прямо мне на голову проливается лампада. А когда обратилась в свечную лавку, чтобы вернуть журнал, мне его подарили.
Черноостровский Свято-Никольский монастырь в годы разрухи
Неожиданные слезы
Когда подошла к владыке Клименту, он, совершенно неожиданно для меня, предложил:
– Возрождаются старинные монастыри, не хватает насельников и тех, кто мог бы повести их за собой. Не хотите ли быть игуменией в возрождающемся монастыре?
– Простите, владыка, не хочу!
– Почему?
– Потому что за саму себя не могу как следует ответить перед Господом, не то что за других…
И тут он сказал мне страшные для меня в ту пору слова:
– А что если мы своей архипастырской властью наденем на вас крест и сделаем игуменией?
И мне стало так страшно, что я начала плакать.
Как потом узнала, владыка не выносит женских слез. Он больше ничего мне не сказал и сразу выпроводил, но, как я понимаю сейчас, начал молиться. А все знают, что у нашего владыки молитва очень сильная.
Никольский храм в Черноостровском монастыре
Теперь побудь кухаркой
Этот разговор случился на Вознесение, а уже на Успение меня, шамординского эконома, отправили кухаркой в епархию. И я про себя думала: от игуменства отказалась, теперь побудь кухаркой.
А владыка, видимо, просто хотел меня, с одной стороны, смирить, а с другой – получше узнать.
От игуменского креста нельзя отказываться
Старец Михаил в ответ на мой рассказ о предложении владыки сказал:
– От игуменского креста нельзя отказываться, иначе будут большие искушения!
Потом владыка второй раз позвал меня и предложил:
– Давайте продолжим наш разговор.
Но я уже была «умная» и ответила:
– Владыка, я по-прежнему не хочу быть игуменией, но уже боюсь отказываться.
А потом еще самоуверенно добавила:
– И все-таки мне кажется, что на это нет воли Божией.
Владыка Климент предложил мне Казанский монастырь в Калуге. Потом начались нестроения в возрождающемся Черноостровском Свято-Никольском мужском монастыре, и владыка вынужден был его закрыть, а меня отправил возрождать его уже как женский.
Черноостровский Свято-Никольский монастырь. 1992 г
Первый приезд в Малоярославец
Когда я в первый раз приехала в Малоярославец, то разрушенный Черноостровский монастырь мне очень не понравился: кругом ужасно грязно, все неродное. (А я очень любила Шамордино.)
Мы приехали поздно вечером, было уже темно, и за руинами и грудами мусора я даже не увидела сразу большой Никольский собор. И немудрено: он был погружен в темноту и одет сверху донизу в трухлявые деревянные леса, а внутри гулял ветер. Единственный на тот момент действующий, небольшой Корсунский храм отапливался углем. Значительная часть из уцелевших монастырских построек лежала в руинах. По территории обители бегали и выли целые стаи голодных бродячих собак.
Таким ли обычно представляют монастырь своей мечты? Я думала: и это – на всю жизнь?!
Черноостровский Свято-Никольский монастырь. 1991 г
Как я обращалась за помощью к Оптинскому старцу Моисею
Меня все отговаривали:
– Куда ты едешь?! Куда ты лезешь в Малоярославец?!
Иду, и вдруг мне дарят книгу. Открываю – житие Оптинского старца Моисея, старшего брата старца Антония, который был послан в Малоярославецкий монастырь игуменом.
Я начала молиться:
– Дорогой старец Моисей, скажи мне: есть ли воля Божия мне стать игуменией в Малоярославце?
Открываю книжку и читаю письмо старца Моисея брату: «Если надлежит тебе быть игуменом Малоярославецким, то отнесись к этому со всем тщанием и смирением».
Молитва преподобному Амвросию Оптинскому
Я усердно молилась преподобному Амвросию Оптинскому, просила святого послать мне сестер, хотя бы несколько, хотя бы человек пять, десять, пятнадцать, и преподобный милостиво ответил на мою молитву: из Оптиной почти одновременно приехали в наш Черноостровский монастырь 30 молодых девушек. Многие из них были москвичками, имели высшее образование.
Решением Священного Синода 2 апреля 1992 года был открыт Черноостровский Свято-Никольский женский монастырь.
Молиться и трудиться
Жители Малоярославца, воспитанные, как и все мы, в годы советского безбожия, в толк не могли взять, как можно поменять жизнь и успешную карьеру в Москве на черные труды в разрушенном монастыре где-то в глубинке. Придумывали разные версии, одна из которых гласила, что собравшиеся здесь сестры – на самом деле арестантки, перед которыми власти поставили выбор: либо в тюрьме сидеть, либо монастырь восстанавливать.
Неверующему человеку ведь очень трудно представить, что можно по доброй воле, по собственному желанию приехать в разруху, грязь, отсутствие элементарных бытовых удобств.
Тем не менее мы приехали. По сути сестрам, привыкшим к городской благоустроенной жизни, на самом деле негде было жить в тогдашнем разрушенном монастыре. Не имелось и горячей воды. Да какой горячей, просто не было воды, она текла только в источнике. Потом нам пожертвовали керамические батареи – обычно их на скотных дворах ставят.
Но мы не унывали – времени на уныние не хватало. Нужно было молиться и трудиться: засучить рукава, провести воду и отопление в корпуса, восстановить красавец-собор и замечательный старинный монастырь.
Святейший Патриарх Алексий II и архиепископ Климент в Свято-Никольском монастыре. 1999 г
Путь длиною в 27 лет
Сейчас нашему монастырю 27 лет, и за эти годы, конечно, произошло много событий: искушений и скорбей, радостей и духовных открытий.
Возможно, я расскажу об этом в следующий раз.
Черноостровский Свято-Никольский монастырь сейчас