ПОЛЯ, ЛУГА И ПЕРЕЛЕСКИ Несколько лет назад, ещё до войны, наша съёмочная группа работала в древнем Смоленске. И вот понадобилось нам по сценарию снять хороший русский пейзаж. Так чтобы с полем, с красивой опушкой, просёлком и речкой. Поехали на север от Смоленска в сторону Велижа, стали смотреть и искать. Ехали долго, но ничего так и не нашли. Кругом бесприютность, всё заброшено, заросло бурьяном и мелколесьем.
Пришлось оставить эту затею, а чтобы всё-таки сделать свою работу – перебраться в соседнюю Белоруссию. Там, под Могилевом без труда нашли то, что нужно. И распаханные поля с живописными лесными островками, и опрятные опушки, и речку с чистыми, обкошенными берегами. Контраст с состоянием смоленской земли был громадный.
С тех пор в тех смоленских местах я не бывал. Может быть, туда мало-помолу возвращается жизнь. Дай-то Бог. Но зрелище обезлюдевшей, осиротелой Русской земли не выходит у меня из головы. Похожую картину приходилось видеть, конечно, не раз, и в псковских, и новгородских, и тверских местах. Плодороднейшие тамбовские чернозёмы тут тоже, увы, не исключение… Однако смоленское разорение было самым безнадёжным, каким-то прямо апокалиптическим.
Как же нужно было измучить русского крестьянина, как извратить за ХХ век русскую жизнь, чтобы прийти к такому финалу. К предлагаемой в наши дни (с отчаяния, конечно) особой «Программе укоренения народа на земле».
В своё время писатели-деревенщики били тревогу, писали пронзительные рассказы, повести, статьи и письма в газеты… Старались спасти, а на самом деле – прощались с умирающей крестьянской Россией.
Что же касается Белоруссии, которой во-многом удалось смягчить последствия советского разорения, то здесь, несомненно, гораздо дальновиднее распорядились своими ограниченными возможностями. Наши соседи, в частности, не допустили неконтролируемой, обвальной миграции и посчитали за благо рассчитывать в основном на свои силы…
А теперь два слова о том, уместно ли ставить вопрос о Земле в разгар тяжёлого военного противостояния? Об этом стоит поразмыслить. Можно припомнить, к примеру, что провокационно-лживый «Декрет о земле» в своё время обрушил страну и лишил её победы в мировой войне. Одновременно враз обесценив те немалые жертвы, которые принесла Империя на алтарь той, украденной победы.
Но если вспомнить событие не постыдное, а великое, если вспомнить хотя бы эпохальное Стояние на реке Угре, положившее конец ордынскому владычеству, то мы увидим, что «вопрос о земле» стоят тогда совершенно иначе. Этот вопрос не разлагал, не соблазнял, а воодушевлял. Русь под началом великого князя московского поднялась «на защиту Русской Земли». «Светло светлой и красно украшенной», а не заброшенной и заросшей бурьяном.
Наконец, последнее. Обратите внимание, что слова «традиционные ценности» нам в данном случае не понадобились. Без бюрократического новояза оно как-то понятней.