Как известно, вождь советского народа, мирового пролетариата и всего прогрессивного человечества И. Сталин скончался от удара 5 марта на своей даче в Кунцево. В знак скорби в СССР на 4 дня был объявлен государственный общенародный траур. По извилистым улицам столицы целых 3 дня текла многокилометровая живая человеческая река, стремившаяся, минуя Большую Дмитровку, к помпезно украшенному траурным черно-красным крепом зданию колонного зала Дома союзов. Там, на специальном возвышении, весь уставленный неуместно и легкомысленно благоухающими цветами, стоял гроб с телом покойника.
Советские люди выглядели растерянными и подавленным. Официальная медицинская статистика утверждает, что у многих случались сердечные приступы, недомогания неясной этиологии и крайнее истощение нервной системы. Говорят, заметно выросла смертность населения, хотя эти данные не имеют точного подтверждения. Но как бы ни была мрачна эта траурно-креповая статистика, все-таки осталось неясным соотношение тех, кто недомогал от горя или от облегчения.
Тем не менее в день похорон сотни тысяч москвичей и гостей столицы, невпопад оказавшихся в траурные дни в Москве, стремились попасть в колонный зал Дома союзов, чтобы хоть мельком взглянуть на живое (еще несколько дней назад) божество, сумевшее достичь поистине безграничного и немыслимого в новейшей истории фараонова могущества и почитания. Огромный город на окраинах словно опустел и замер. В центре же гудел и волновался гигантский растревоженный человеческий улей. Милиция не справлялась с неукротимой человеческой стихией. На Большой Дмитровке и в близлежащих переулках с горем пополам удавалось поддерживать подобие порядка и организованности. Но чем дальше от центра, тем страшнее и неотвратимее было это удушающее инфернальное человеческое столпотворение. Растерявшаяся милиция и привлеченные к поддержанию порядка воинские подразделения, загородившие проходы грузовиками, не давали людям разойтись и только усугубляли катастрофическое развитие событий. Не существовало никакого официального специально выделенного маршрута движения людских колонн. Между тем в толпе внезапно возник слух, что на Большую Дмитровку можно попасть со стороны более-менее свободной Трубной площади. Туда-то и хлынул основной людской поток, создавший огромную, прямо-таки библейскую давку. При этом десятки, если не сотни людей погибли на подступах, так и не добравшись до Трубной площади.
Как потом рассказывали многочисленные свидетели происшедшего, раздавленные тела, в числе которых были еще живые, раненые и просящие о помощи, на грузовиках вывозили за город. Там погибших закапывали в общие могилы. Нет никаких точных данных, сколько именно людей погибло в тот страшный день. Никто просто не вёл подсчёта, а распространяться на эту тему не рекомендовалось. Да и не в большевистских традициях покойникам учет вести: человек – расходный материал истории… Так или иначе, этот заговор молчания продолжался чуть ли не до конца 1980-х. Только тогда начали появляться запоздалые и приблизительные свидетельства участников тех событий, в которых, по самым «скромным» оценкам, погибло более тысячи человек.
Однако во всей этой похоронной истории, живо напоминающей тризну языческого владыки с гекатомбами приносимых ему жертв, как животных, так и человеческих, кисти какого-нибудь Аполлинария Васнецова, есть глубокий смысл: один из самых зловещих тиранов в мировой истории, все правление которого было проникнуто культом смерти и могильным холодом, даже отправляясь в области запредельные, простер руку и забрал с собой причитавшееся ему по инфернальному чину количество человеческих жертв. Хорошо хоть курган на Красной площади не насыпали…
Илья Рябцев